Северный лик Руси (Ларионов) - страница 49
Интерес к памятникам Севера усиливается еще в связи с тем, что здесь очень медленно прирастает почвенный слой. Древности этой земли лежат буквально на поверхности. Культура Севера, с ее глубочайшей традиционностью, подвержена гораздо меньшей изменчивости и до наших дней доносит следы древнейших мировоззренческих моделей.
А. Л. Никитин задавался вопросом: кто мог оставить эту столь распространенную по Северу культуру, с лабиринтами как своеобразными визитными карточками? Ведь определенный тип памятника связан со столь же определенным народом, который ею оставил, с той или иной археологической культурой, представленной совокупностью устойчивых и характерных признаков. Огромные расстояния и отсутствие у лабиринтов каких-либо находок долгое время не позволяли принять единственно возможный вывод, что каменные сооружения в виде лабиринтов сложены одним народом древности.
А. Л. Никитин подошел к очевидному выводу о том. что «расшифровка» загадки лабиринтов с помощью привлечения саамской культуры бесперспективна, но вместо очевидною факта, что перед нами свидетельства бытования на Севере не просто древних «протоевропейцев», но древних арийцев и их «полярной прародины», из которой они волнами расселялись в Северную Европу, он начинает конструировать некий протосаамский этнос. Путь расселения древнего племени надежно «маркируют» лабиринты. Но их совершенно нет в местах вековых кочевий оленеводов-саамов. Однако ученый посчитал должным выстроить сложную конструкцию с изобретенными протосаамами, которые сводилась к ряду достаточно странных утверждений: якобы раньше предки протосаамов говорили на каком-то другом языке, но тем не менее и тогда состояли в странном родстве с просто саамами. Затем эти таинственные строители лабиринтов, которые, в отличие от саамов оленей не гоняли, а предпочитали мореходство. перешли на международный саамский язык первобытной дипломатии и внезапно исчезли, на удивление для просто саамов. Если отбросить поголовную политическую эмиграцию на Марс, то вопрос кажется неразрешимым. Куда это ушли хозяева Европейского Севера? Или сознательно забыли свои увлечения морскими путешествиями и стали пасти оленей? В принципе, такая деградация некогда великих этносов и культур возможна. Вот только в культуре саамов мы вообще не встречаем следов их связи с лабиринтами и памяти об их священном предназначении.
Учтем, что чистые саамы представляют собой классический образец уральской расы. По описанию первых исследователей этой народности, которые еще застали их чистый тип, ныне меняющийся вследствие браков со шведами, норвежцами, финнами и русскими, они очень низкорослы, имеют черные жесткие волосы и значительную монголоидную примесь. Древнейший антропологический материал Русского Севера, с озера Лача, например, показывает нам первых насельников этого сурового края как людей высокого роста с ярко выраженными чертами древних «нордических» протоевропейцев с показательной для этого расового типа долихоцефалией — длинноголовостью. Непонятно, зачем надо было огород городить с протосаамами, если означенные «непротосаамы» никогда не были исторически или археологически зафиксированы ни в Польше, ни в Германии, ни в Англии, ни в Ирландии. А вот лабиринты там есть, и не просто как археологическая диковинка, а как элемент живой народной традиции! Даже людям далеким от проблем истории, религии и традиционной культуры известен знаменитый в Англии Хэмптонкортский лабиринт, описанный Джеромом К. Джеромом в его замечательной книге «Трое в лодке, не считая собаки».