.
Но данное понимание Трояна как предка или даже первопредка славян, царствующего в мире умерших и являющегося аналогией древнему мифическому первенцу из людей — Ману из индийских преданий, приводит нас напрямую к той идее путешествия по лабиринту, которое в глазах древних индоевропейцев было путешествием вглубь, в мир предков и дает нам веские основания считать, что божество Троян должно было иметь непосредственную связь с древними лабиринтами Русского Севера и, вероятно, его видимая связь с наименованием лабиринтов в германских землях «Троянскими замками» несет в себе не только фонетическое совпадение, но и тождество семантическое, делая это совпадение далеко не случайным.
В древних славянских и литовских обрядах обращает на себя внимание обряд катания на качелях. У балтов этот весенний праздник называется Лиго. У южных славян весенний праздник святого Георгия также сопровождался качанием на качелях. Тема качелей для понимания солнечного символизма лабиринта очень важна. Именно для наблюдателя в полярных широтах открывается удивительное зрелище солнечного восхода после полярной ночи, когда солнце будто качается на качелях. В одной из болгарских сказок есть сюжет, когда «солнечная дева» упрашивает свою «тюремщицу» отпустить ее. «О чародейка, пустоши фея, Отпусти меня до Пасхи, Я приду на Святого Гeoргия, В тени на качелях». Эрнст Краузе отмечает: «Так, совершенно естественно, родился сюжет вознесения на небо невесты Солнца качанием на качелях в день святого Георгия. Взаимосвязь со святым Георгием вовсе не случайна, ведь это не кто иной, нежели принятый христианской церковью в свое лоно победитель дракона, освободивший Солнечную Деву из когтей ее похитителя»[37].
Эго важный сюжет, который позволяет нам реконструировать древние воззрения на погружение солнца во мрак ночи и океана по лабиринту и подъем его на небеса после освобождения на качелях, которые также могли символизироваться теми же спиралями лабиринта, воспринимаемыми как восходящие витки.
То, что этот сюжет относится к глубокой древности, когда индоевропейские племена составляли некое историческое единство, доказывает древнеиндийское предание, донесенное до нас в эпосе Рамаяна (IV, 43). Об этом сюжете мы уже упоминали вкратце.
В нем повествуется о том, как отверженный небесный бог Варуна, хранитель небесного напитка бессмертия (амриты), с помощью божественного творца Вишвакармана, или Тваштара, возводит отцу Солнечной Девы Сурьи огромный замок со ста комнатами, чтобы заключить и удержать в нем солнечную деву. Чтобы застать ее врасплох на ее пути, сей дворец возводится на горе Аста, окруженной полыхающим пламенем, в том месте, где заходит солнце, ибо именно там она должна будет вновь возвратиться на землю. Сам же он изображается с петлей в руке и потому зовется Паши или Пашихаста («метатель петли» либо «устанавливающий силки»).