Эрнст Краузе пишет, что «сто комнат в солнечном дворце индийского божественного кузнеца напоминает лабиринты, возведение которых обычно вменяется именно божественному Зодчему и Кузнецу. Критскому лабиринту, возведенному Дедалом, соответственно можно найти подобный, приписываемый Гефесту на острове Лемнос, а на Севере их строителем почитался Валанд-Велундар… Понаблюдаем за солнцем — как оно, после самых продолжительных дней, с каждым днем описывает на небе все более сужающуюся дугу, что не может не напомнить петлеобразный путь по лабиринту. Наконец, в самых высоких широтах Севера солнце полностью скрывается на многие месяцы. Исполин вечерней зари, или Тьюгари, надолго проглатывает его. Красное сияние (вечерняя заря, северное сияние) отмечает место, где оно спит, окутанное колеблющимся пламенем. В песне Эдды о смертельной скачке Брюнхильд ее огненный зал именуется «расположенным на Юге», ибо на дальнем Севере в последний раз солнце видно осенью, а возвращается оно лишь весной. Символически это означает, что весной оно вновь выходит из лабиринта, проделывая тот же спиральный путь, — представление, которое могло возникнуть и обоснованно существовать лишь в высоких широтах»[38].
Какие же свидетельства старины позволяют нам связать русский народ с древними лабиринтами Севера и доказать его прямое родство со строителями этих сооружений. Что в русской культуре можно указать в качестве несомненных следов древней памяти о мифологическом символизме лабиринтов, кроме гипотетической связи древнего Трояна «Слова о полку Игореве» и «троянских замков» скандинавского Севера?
К собственно лабиринтам в России было некое двойственное отношение. С одной стороны, это те же таинственные «вавилоны», а с другой сооружения, не несшие в себе никакой таинственности. По мнению русских обитателей Белого моря, все лабиринты построены Петром Великим или Пугачевым в память об их присутствии на данном месте. Исследователь и историк А. Л. Никитин делает скороспешный вывод о том, что для русских лабиринты были чем-то, никак не связанным с древней историей предков, а значит, и не имеют к ним никакого отношения. Это, конечно, не соответствует действительности. Народная память — вещь неоднозначная. Она и коротка, и глубока одновременно. Например, спираль — неотъемлемая часть самых архаичных, истинно русских народных росписей по дереву, равно как и художественной резьбы.
При Петре Беломорье стало заселяться потоком выселенцев из Центральной России, для которых жизнь на новом месте как бы и начиналась с царского указа. Они, лишенные привычной территории обитания и корневой связи с землей предков, видели во всем незнакомом и новом плоды деятельности не всегда понятного царя-новатора.