Войдя в палатку, Сейн с размаху рухнул на жалобно скрипнувший стул и опустил голову на сцепленные руки.
Будь проклято все на свете!
Какая злая шутка – заставить сражаться против своего потомка, лишать славы свой собственный род! Поневоле поверишь в то, что рыцари смерти прокляты самим фактом своей не-жизни…
Почему Синкэн отправил его сюда? Он ведь не мог не знать имени дастранского командира… Или не знал? Вряд ли…
Или…
Сейн поднял голову, расширившиеся глаза впились в стену шатра.
Или знал и именно потому отправил?
Арторис был уверен, что Синкэн знает о том, что рыцарь старается вести себя точно так же, как в жизни. И не превращается в ненавидящего все живое, каковы, по слухам, другие рыцари смерти. А может ли это нравиться Повелителю Мертвых?
Вряд ли. И значит, это испытание – сможет ли он хладнокровно разрушить и судьбу, и, возможно, жизнь своего потомка. Сможет – значит будет бесстрастным убийцей, как все рыцари смерти.
Будь ты проклят, Синкэн!
Здравый смысл некстати шепнул: «Думаешь, Ожидающий хоть поморщится от твоего проклятия?»
Конечно, нет. В том-то и дело – проклятия не-мертвых действуют лишь на живых. И уж совсем глупо проклинать того, от кого исходит твоя же сила.
А что еще делать?
Сейн почувствовал за спиной чье-то присутствие и резко встал, повернулся.
Эллимия.
– Вас явно взволновало то, что сказал Альмир, – прямо заявила королева. – Я желаю знать, в чем дело.
– Ваше величество, я искренне прошу прощения, но это личные дела.
– Личные дела в военное время могут привести к поражению, – справедливо заметила Эллимия. – Вы сказали, что я могу спрашивать о чем угодно – вот я и спрашиваю.
В другое время Сейн бы нашел подобающе изящный и уклончивый ответ. Но сейчас он не сдержался: настойчивость королевы оказалась последней каплей.
Эллимия отступила на шаг, когда рыцарь смерти навис над ней.
– Да, меня это «взволновало»! – прорычал он, стараясь, однако, не сорваться на рык. – Если это можно так назвать – когда тебе объявляют, что ты воюешь со своей собственной кровью, и судьба этого человека напрямую зависит от тебя!
Кого иного вспышка ярости рыцаря довела бы до обморока. Но Эллимия Айеннская умела и держать себя в руках, и выделять главное из любой речи.
– Со своей кровью? Но, Тайг… – и тут она осеклась, что-то вспомнив. А затем вымолвила: – Тайг… На старовеленском – «алый», «багряный»…
– Вот именно, – горько кивнул воин, отходя к столу. – Я – Сейн Арторис, Алый Генерал. Был им. И командир армии Дастрана – мой пра… внук. О чем я не знал до этого часа.
– Я не знала, что рыцари смерти ценят узы крови, – неосторожно сказала Эллимия.