Первое правило Терциуса – не трогай тех, кто круче. Второе – если тронул, то чтоб они не выжили.
Куница держался в тени домов, скользил вдоль улиц, старался обходить стороной входы в переулки. Он сильно надеялся, что если ему не почудилось, то следит кто-то инопланетный. От здешних жителей в темноте не укроешься, кому как не ему знать – всю жизнь в Терциусе прожил.
Он помнил, что рассказывал старик Морсен, бывший военный, который жил неподалеку. Говорил, что есть планеты, где даже в ульях видно небо и светит солнце. Куница даже не представлял, как это: над Терциусом всегда висела пелена промышленных облаков. Да и про солнце он знал только то, что оно есть и находится где-то там за луной.
«Там день и ночь отличаются», – говорил Морсен. Куница пожимал плечами: и тут отличаются. Когда видно не меньше чем на двадцать шагов – день, когда меньше – ночь. Как еще отличить?
Морсен же и прозвал его Куницей. Мальчик не знал, что это такое, какой-то инопланетный зверь – да и только. Когда старик показывал старые пикты, Кунице запомнился только гибкий хищный силуэт.
Но это было давно. Морсена уже несколько лет как зарезали.
Куница ускорил шаг, придерживая куртку. Сегодня день вышел удачным, во внутреннем кармане лежала пара вещичек, которые Железо легко толкнет за хорошие деньги. В обычае банды было праздновать такие дела, а уж что Кость по этому поводу наготовит… Куница невольно облизнулся.
На следующую неделю компания еще пару дел наметила. Если все выйдет, то можно будет месяца три о деньгах не думать и заняться планами. Говорят, что бывали главари, которые едва ли не в мэры городов выбивались. Ну, до Его прихода, потом все куда больше по закону стало… но «по закону» и притвориться можно, а?
Настроение стремительно повышалось. А слежка… ну ее. Может, законники на верхних уровнях что новое придумали – у них там чего только нет. На планете жизнь после Его появления точно поменялась, хотя старики говорят, что изменилась разве что техника. Да и то наверху, на нижние уровни никто ничего не завозит. Мелким бандам уж точно.
Куница машинально взглянул наверх. Он знал, что вроде бы на вершинах зданий горят огни, но пойди их рассмотри. Да и смысла нет; на нижних уровнях Терциуса редко поднимали голову.
Он двинулся по темным улицам дальше. Начал накрапывать дождь, и Куница натянул капюшон куртки: дожди из фабричных облаков могли ни волоска на голове не оставить.
От самих фабрик Куница старался держаться подальше. Взять там было особо нечего – в карманы бы точно не влезло. Огрести от техножрецов или их стражи – легко. А рабочие… вот от них Куница дергался. Серые лица, невыразительная чернота глаз. На всех – одна и та же печать усталости и безразличия.