Леля обошла обвисшую сырую палатку. Оказывается, впотьмах они расположились на муравьиной дорожке.
Колыхавшийся от ветра овес вблизи был светло-зеленым. Чуть дальше и по сторонам темнее. Казалось ей, это теплый дымок стелется над полем, подымаясь из оврага.
Долговязый Владлен, хирург, асисстент отца, которого взяла с собой, в поход, спал на земле, завернувшись в одеяло. Над ним блестел воткнутый в осину топор. Леля испугалась, что топор может сорваться. Подергала за ручку, но не смогла даже шевеьнуть ее. Постояла возле Владлена, думая о Яше. Ему бы внимательность Владлена, заботливость его...
Чувство не подчинялось арифметическим правилам. О Владлене она начала думать, перечисляя его достоинства, -- "со сложения". О Яше Леля стала думать "с вычитания": "Упрям, самолюбив".
Нагнувшись, Леля сорвала листок мать-и-мачехи, приложила его к щеке мягкой шелковистой стороной. Если б в жизни все было так ясно. С одной стороны -- мать, с другой -- мачеха.
Облака запылали желтовато-белым огнем. Леля побежала навстречу этому огню. На молодой, наливавшейся земными соками росистой траве стелился ее ярко-зеленый след.
IV
Вернувшись в университет, Леля прочитала на доске приказов: "Светлову Е.П., как не соответствующую должности младшего преподавателя перевести на должность лаборанта кафедры с окладом 70 р.".
Каждый новый документ, требующий восстановления Светловой в должности преподавателя, Рожнов встречал иронической усмешкой: "На кафедре шумят. Придется им, чудакам, платок на роток!" "Профсоюз бунтует. Как-никак общественность! Ничего, урезоним!"
Рожнов приоткрыл дверь кабинета.
-- Вызвать ко мне аспирантов, -- он перечислил несколько фамилий. -- И студентку, как ее? Петрищеву.
Шли последние дожди. По черным тротуарам шуршала вода. Шуршали желтые шины, обдавая с ног до головы холодной грязью.
Во всех шорохах города Леле слышалось леденящее сердце шуршание исходящих и входящих на канцелярских столах.
Места лаборанта не оказалось. Штатную единицу "отдали" канцеляристам.
В университет Леля не ходила. Только в библиотеку.
Каждое утро, набросив халатик, она бежала к почтовому ящику, вынимала газеты, трясла их, не затерялся ли между ними конверт из Министерства.
Звонила, писала и -- как в могилу...
Как-то она задержалась в библиотеке и пришла домой заполночь. У подъезда, то и дело поглядывая на часы, ее ждала Галя Петрищева.
Та увидела Лелю издали. Широкие поля Лелиной зеленоватой шляпки, всегда загнутые вверх, теперь были измяты и обвисли.
-- Леля! -- с болью вырвалось у нее.