— Все нормально.
А дождь только усиливался. Крупные капли оставляли на лужах пузыри, которые тут же лопались. Желтые листья были расплющены по асфальту. Зеленые еще держались за ветви, стараясь противиться ветру, не понимая, что их век завершен, а приговор вынесен. Только их никто не предупредил, оставив в сладком неведении.
— Осторожнее, — он меня дернул за руку, чтоб остановить. Перед нами тут же пролетела машина, поднимая брызги.
— И куда так гонит!
— Торопится, — сказал мужчина. — Думает, что не успеет.
Мы подошли к машине. Серебристая Аудио тут же мигнула, отвечая на сигнал. Мужчина предложил мне сесть на заднее сидение. Я была не против. Разницы, на каком сиденье ехать, я не видела.
— Не обижайся.
— А чего обижаться? — пожала я плечами. — Повода нет.
— На «ты» или принципиально?
— Смотря для какой цели. На короткое время поездки, мы можем и не разбивать эту стену официальности.
— А есть планы на продолжение знакомства? — спросил он. Я тут же отвернулась к окну, скрывая смущение. Ляпнула так ляпнула.
— Нет. Но сегодня я много говорю лишнего.
— Думаешь, что лишнее?
Я смотрела, как мимо проносятся мокрые дома с холодными окнами. Пешеходы торопливо шли по тротуарам, прячась под зонтами или надвинув низко на лицо колпаки. Казалось, что никому не нравился дождь. Осенние цветы выглядели мокрыми и некрасивыми. Я смотрела, как они низко опустили головы и покорились незавидной судьбе.
— Как тебя зовут?
— Вера.
— Аркадий. Можно Кеша, если решишься перейти на «ты». Не против, если я включу музыку?
— Включайте, — ответила я.
Тихий французский голос женской певицы наполнил салон машины. Я не понимала слов, но музыка была под стать погоде. Под нее было приятно смотреть на дождь и… Нет. Грусти не было. Скорее спокойствие и смирение. Непогода — это всего лишь непогода. Проблемы — это всего лишь проблемы, а радость — это радость. Ничего большего и ничего меньшего. И сразу в этом мире все стало проще и логичнее. Жаль, что мы этого часто не понимали и все усложняли.
— Иностранные песни многие не любят, потому что не понимают смысла, — сказал Аркадий.
— Не всегда нужно знать, о чем поют, чтоб понять. Хотя лучше песни переводить, чтоб не танцевать под что-то плохое.
— Любишь танцевать?
— Нет. Но можно же представить, что я танцую. Стоп. Давайте, оставим этот разговор. Я слишком много говорю лишнего.
— Пока я ничего лишнего не услышал.
— Я замужем. У меня есть двое детей. Довольно взрослых. Дочери четырнадцать лет, а сыну шестнадцать.
— Свернем через Фрелово? Так хоть и длиннее, но там пробки не будет. Все равно быстрее получится.