— Да, Гриш.
— Вер, давай спокойно поговорим?
— Давай.
— Я вчера был не прав. Извини. Сорвался. Сама же знаешь, что со мной раньше никогда такого не было. Все как-то навалилось сразу. Ты меня простишь?
— Подумаю.
— Хочешь разойтись, так разойдемся. Может это будет и к лучшему. Если успеешь в суд, то можем сегодня подать.
— Хорошо. Успею. Нам надо решить имущественный вопрос и с кем дети останутся, — ответила я. Кеша закурил вторую сигарету. Я этим воспользовалась и отошла в сторону. Он тут же дернул меня за толстовку. Потеряв равновесие, я завалилась на него, чем вызвала тихий смешок.
— Вер?
— Я тебя слушаю.
— Я бы настоял, чтоб дети остались у меня.
— Ты знаешь, что Рита бросила танцы?
— Нет. Я с ней поговорю. Вер, давай дети останутся со мной, но с возможностью приезжать к тебе на каникулы и выходные. Машины делим на пополам. Квартира остается за мной. Твою долю разделим на детей.
— Дети пусть сами решают с кем будут жить, — ответила я.
— Чего они решат? Павлу надо окончить школу. Зачем ему лишние нервы. У Риты здесь друзья-подруги. Чего их срывать? Если дело касается алиментов, то решим этот вопрос миром. Устроишься, будешь скидывать сорок пять процентов. Как думаешь?
— Поступим, как они решат. Сегодня встретимся в четыре часа около суда.
— Договорились.
Он отключился. Я же попыталась освободиться от объятий Кеши, но это было проблематично. Получалось так, что я чуть не сижу у него на коленях.
— Отпусти меня.
— Не. Мне удобно, — нагло ответил он, явно дразня Павла.
— Мам, надо поговорить, — сказал Павел.
— Так говори. Я послушаю, — ответил Кеша. Я пыталась убрать его руку со своей талии, но это было, как с камнем бороться.
— Ты хочешь с отцом остаться? — спросила я.
— Да. Не обижайся, но… Да прекратите. Смотреть тошно.
— Тошно? Интересно, — сказал Кеша. После этих слов он меня отпустил. — Почему тошно?
— Это как-то неестественно, — ответил Павел. — Вы тут жметесь. Смотреть противно. Рита тоже не останется с папой.
— Я сказала, что решаете вы, — ответила я. — Никого неволить не буду. Захотите, то всегда приедете. Или переедете.
— Вот и я так думаю, — ответил Павел. — Там все-таки привычнее. Мам ты ведь не обижаешься?
— Конечно же, она рада, что ее кинули дети, — ответил Кеша, протягивая мне сигареты. Тут я не отказалась. Руки дрожали. Дым обжигал язык. Или то был никотин?
— Мам, я, правда, не хотел, чтоб все так получилось. Но ты не права.
— А тут, стоп. Сказал свое пожелание, мы его услышали. Можешь валить. Через десять минут выезжаем.
Десять минут на то, чтоб прийти в себя. Десять минут на то, чтоб вновь подняться. А почему я считала иначе? Почему мне казалось, что они будут за меня?