— Не правда, — обиделась я за бздыжников. Они хорошие, когда меня не трогают. Вон шкуру подарили. — Там еще и снотворная настойка была.
— И спят, — поставил точку в споре Зяма.
— И что ты предлагаешь? — пришлось вылезать из-под уютного одеяла. — Сжечь Бздыжники? — не люблю я подобные диспуты с утра. Они вредны для кожи и нервных клеток.
Зяма аж подавился от открывшихся перспектив:
— Зачем же так радикально? Проще чтобы староста отправил в Ковен отказ от ведьмы.
— Вот и говорю — сжечь, — с мрачной решимостью я побрела к умывальнику. — Они, знаешь, сколько без ведьмы жили? И сколько им следующую ждать придется? Нет, мирно мы точно не разойдемся.
В такое утро как не порадовать себя блинчиками? И пока я возилась возле печи, Зяма что-то бухтел тихонько. Подоспевший самовар совпал и с концом страданий хомяка.
— Да что я, фамильяр в шестом поколении, с трудностями не справлюсь?! — рыжая шерстка даже распушилась от воинственного настроя. — Подумаешь тут все животами страдают. Зато нам равных в настойках не будет! А родовую магию можно натренировать… на жуках, которые клубни жрут. А еще глядишь и какие разбойники подвернуться. Вообще красота.
Я в ответ лишь еле слышно хмыкнула. Бедные, бедные жуки еще никогда их так цинично не истребляла ведьма с нестабильной родовой магией.
Под ложечкой неприятно екнуло. Ведь до того момента как Зяма стал законченным оптимистом, я в серьезно его слова о наследственной силе и не воспринимала. Но то, как самоотверженно он принялся убеждать самого себя, намекнуло о больших проблемах.
Но придаваться унынию в такой погожий, солнечный денек не в моем духе. Поэтому я просто решила заесть стресс.
Деликатный стук в дверь меня озадачил. Староста всегда лупит кулаком так, что я всерьез опасаюсь остаться с пустым проемом. Другие же предпочитают голосить с улицы.
— Входите, — крикнула я, спешно вытирая руки.
Личность, забредшая на порог моего дома, была мне не знакома. Высокий, белобрысый, в одежде боевого мага и с мечом. Одним словом, не местный. Только как бы сказали в Бздыжниках — худенький и бледненький.
— О, — обрадовался Зяма, — мученик Брунгильды явился.
— А? — я от удивления чуть чашку на пол не смахнула.
— Ты, наверное, хотел сказать «ученик», Залман? — мягким бархатным тоном спросил гость.
— Я что хотел, то и сказал, — хомяк с деловым видом полез в блюдечко с вареньем. — М-м, грушевое. И теперь меня зовут Зяма.
— Как? — светлые брови поползли на лоб. — Кто посмел?
— Моя новая ведьма, — сдал фамильяр без зазрения совести. Еще и лапкой в мою сторону ткнул. — Иви Соврен.