Моя же избушка не имела даже хлипенького забора. Зачем, если жители Бздыжников и так из суеверий и близко не походят. Один староста, как самый смелый (или назначенный), может безбоязненно переступать порог моего дома. Еще раз спасибо ему за сюрприз. Вон на стене висит. Я попыталась шкуру отодрать (под ехидные комментарии Зямы), чтобы переместить ее на пол. А то ночью встала попить и чуть не отошла с непривычки в мир иной, когда лунный свет подсветил замершие глаза. Но приколочен подарок был на совесть. Фамильяр, конечно, предложил отрезать ему голову, но пока к столь садистским методам моя душа готова не была.
Вопли снаружи не утихали.
— Ну? — я облокотилась на подоконник. — Вот вам ведьма. Чего надо-то?
Целая толпа из трех мужиков с мокрыми штанами зашушукалась. В итоге вперед вытолкали самого сухого, прижимающего к груди ловушку с одним раком.
— Там это, — он мотнул головой в сторону леса, — в заводи. Русалка!
— Серьезно? — Зяма аж с подоконника чуть не навернулся.
Я лишь дернула уголком рта. Знал бы фамильяр сколько раз мне приходилось усмирять домовых, банников, лешего и прочую нечисть, существующую исключительно в богатом воображении жителей Бздыжников.
Утро нового дня я встречала, нежась на мягкой перинке, под вздохи Зямы. Фамильяр сидел на окне и с тоской смотрел вдаль. И заметив, что я проснулась, решил будто страдать одному негоже.
— И вот как из тебя в таких условиях сделать приличную ведьму? — с надрывом в голосе вопросил хомяк. — Вот чем мы вчера занимались? Выясняли, кого приняли подвыпившие мужики за русалку! — Пошла девушка в лес по ягоды. Захотела искупаться. Кто ж знал, что в кустах троица на другом краю заводи ловит раков? Она шум услышала и нырнула. А деревенские хорошо плавают. В общем, оставила о себе в напоминание только круги на воде. А как она за кустами на берег выбиралась, принявшие на грудь уже не видели. — Потом снимали не существующую порчу. Затем пришел мужик этот… Дорн вроде. Ну что я тут могу сказать: зуд в пятке — это серьезно. Ампутация однозначно. Далее принесли крынку скисшего молока, чтобы ты посмотрела, почему-то испортилось. Еще был крот, посягнувший на огород. Тебя просили его прогнать. К соседям. И апофеоз — пропавший порты, которые жена старост вывесила для просушки. Вот тут нам пришлось поднапрячь соображалку и найти их… пожеванными козлом. В канаве.
— Ну как-то так, — согласилась я с фамильяром. Пугать Зяму тем, что это был, по сути, спокойный день, я не стала.
— А еще, — он воинственно подпрыгнул на месте, — я посмотрел твои настойки. Преимущественно там от диареи и для желудка. Я прошу прощения, но здешний контингент только ест и гадит?