Да, я помню его бродилки за мной тенью. Они пугали и смущали одновременно. А еще взгляд. Темный, обжигающий, волнующий. Такой странный и непонятный. Многообещающий.
Я опять смотрю на лист анализов. Происходящее похоже на какой-то сюрреализм. Где гарантия, что были взяты биоматериалы моего сына? И как их могли взять без моего ведома?!
Голова пухнет, мозги кипят, черепная коробка трещит по швам.
Мы наконец приезжаем в наш двор. Демьян останавливается напротив подъезда и разворачивается ко мне.
– Что? – вспыхиваю как спичка.
– Вот и я хотел узнать: что? Что мы будем дальше делать? На какую сумму ты рассчитывала, чтобы решить наш вопрос?
– Какой вопрос? – чувствую, как меня потряхивает.
Руки не слушаются.
– Вопрос с ребенком. Мы же оба понимаем, что его нужно решать. Предлагаю миллион. И ты отдаешь мне сына.
– Что-о-о? – У меня глаза на лоб лезут от его наглости.
– Хочешь поторговаться? Называй свою сумму. Пока я согласен на мирное решение нашего спора. Пока! Так что у тебя есть шанс.
Мне кажется, что меня окатывает кипятком, потом ледяной водой и снова кипяток.
Я чувствовала, что ситуация выходит из-под контроля, но чтобы все было настолько пугающе, я даже предположить не могла. Он сумасшедший?
Да мне плевать, с кем он там переспал три года назад на турбазе. Пусть даже и со мной! Но впутывать сюда ребенка и так нахально заявлять, что готов купить его у меня...
Это... это... это...
Первая реакция – плюнуть ему в лицо. Ударить. Оскорбить. Расцарапать его холеную физиономию, чтобы даже звуки подобные не смел издавать!
– Вашей бумажкой можете подтереться в туалете. Я вам завтра кучу документов принесу, подтверждающих, что вы к моему ребенку отношения не имеете! Настоящих. А не вот таких вот липовых. – Швыряю в него лист с анализами.
Демьян терпеливо прикрывает глаза, когда ему прилетают эти самые результаты в лицо. Медленно берет в руки листок, складывает и убирает в бардачок.
– Выбирай любую лабораторию, раз не доверяешь этой. Я оплачу. Я сам был бы рад отрицательному результату.
– Да пошли вы знаете куда?! – Хватаю в охапку Дениса и со злостью дергаю ручку двери.
– Настя, – задерживает меня его странный тон, – хватит ломать комедию. Ты хочешь, чтобы мы решали вопрос через суд?
Затылок леденеет от его последнего вопроса. А если он не врет? Если это не бред сумасшедшего? Если мы на самом деле были близки и Денисом я забеременела именно от него? Артур ведь говорил, что бесплодный. Что тогда?
– Я завтра напишу заявление по собственному желанию. И вы меня больше не увидите. Я вас, надеюсь, тоже, – чеканю, не поворачиваясь к нему.