Я уже совершеннолетняя. И могу делать, что захочу, могу пойти на работу и жить отдельно.
Вижу, как лицо мужчины изменилось, его просто перекосило от моего тона и слов.
Откуда такая реакция? Зачем он так настаивает на своем?
Эти и ещё десятки вопросов вертятся на языке, но я решаю его прикусить, чтобы не сорваться и не нахамить человеку, что возомнил себя богом и вершителем чужих судеб.
— Твой ублюдок отец своей выходкой охуенно меня подставил, — буквально выплевывает слова, от чего меня захлестывает жуткое негодование. — Я лишился огромной суммы денег, и ваш убыточный завод, и квартира его даже близко не покроют. Ты с Алисой...
— Мне это не интересно! — перебиваю его на полуслове. Встаю со своего места, не желая дальше это выслушивать. — Это ваши с ним дела, не мои. Я хочу лишь продолжить жизнь своей жизнью.
Во мне бушуют чувства. Нешуточный страх, что породил во мне Артур Леонидович, когда впился темнеющим взглядом, и бунтарское негодование, что распирало изнутри.
— Ты как прямая наследница останешься здесь, пока я не решу, что делать с этой ситуацией, — бьет кулаком по столу, да так сильно, что тарелки подлетают вверх, как и мое сердечко. — Так что, слушай сюда, дерзкая мелочь...
Встает во весь огромный рост, отчего я отшатываюсь и делаю шаг в сторону, но далеко отойти не удается, он хватает за плечо и, сжав до острой боли, с силой утыкает обратно в стул.
Это что, блин, ещё такое?!
— Что вы...
Вырваться из стального захвата не получается и мне только и остается, что пыхтеть от возмущения, когда лицо Минаева приближается слишком близко, как и он сам. Так, что я почувствовала терпкий запах одеколона, что раздражает рецепторы, от такой интимной близости мне хочется быть как можно дальше.
Но от следующих его слов мне и правда становится не по себе. Оттого, каким властным тоном произносит эти ужасные вещи...
— Ты на моем попечении. Я распоряжаюсь твоей судьбой. Могу запереть дома, если начнёшь перечить, а могу озолотить, если окажешься послушной. Лучше все же быть покладистой. Мне ничего не стоит выдать тебя замуж за какого-нибудь извращенца уёбка и отжать все до копейки.
— Господи... — только и смогла вымолвить, проглотив вязкую слюну.
— Не стоит, можешь называть меня просто Артур, — довольно оскалился, видимо учуяв мой страх. Отстраняется от моего лица, пока я ошалело хлопаю ресницами. — Я не хотел тебя пугать и вообще всего этого, но...
Слышу спасительный стук каблуков и в следующее мгновение у входа в столовую появляется Алиса. Ее радостная улыбка спадает на нет, когда она увидела нас вдвоём. Она замирает у входа и то и дело переводит удивленный взгляд с меня на мужа и обратно.