Ирина чувствовала себя виноватой за всё разом. За то, что со свекровью не помирилась (хотя здесь вопрос спорный, Анна Викторовна и сама мира не особо жаждала, судя по всему), и что на глаза ей так неудачно попалась. В последний раз в жизни.
Если бы Егорова мама не кинулась на Ирину, будто герой на амбразуру, то и сейчас жива была. Так и получается, что Ира стала причиной смерти человека. И ничего с этим уже не поделаешь. Депрессия у неё была страшная, такая, что даже Егора она поддержать почти не могла. Да и Егор у неё сочувствия не искал, замкнулся в своём сыновьем горе. Отчаянном и глухом, словно в лесу потерялся, но вместо того, чтобы на помощь звать, забился под упавшее дерево. А кого звать, если мамы больше нет. Егор знал, что мать погибла, когда переходила проезжую часть в неопасном месте, не посмотрев по сторонам. И что на той стороне дороги в это время находилась Ира. А вот с кем находилась и как, об этом она умолчала. Не смогла сказать.
Она всего один раз себя заставила прийти в квартиру, где жила Анна Викторовна. Случилось это вскоре похорон, Егор попросил сходить с ним «к маме домой». Зайдя, Ирина почувствовала присутствие хозяйки. Нет, она вообще во всю эту эзотерику не верила. Если и выбирать себе суеверие, она остановилась бы на ЗОЖ и правильном питании.
«Это моё чувство вины, ничего больше» – повторяла она себе, поднимаясь по ступенькам на третий этаж. Но сердце колотилось всё сильнее, постепенно перемещаясь из грудной клетки в виски.
Открылась дверь в осиротевшую квартиру. В сумеречной прихожей Ира уловила движение, и застыла от ужаса. Волосы у корней, как ей показалось, чуть приподнялись. Вот, приехали, галлюцинации уже начались. Хотя ей и до этого уже (не считая похорон) чудились неясные тени в тёмном полумраке подъезда, искажённый свет уличных фонарей рисовал странные образы, а в зеркалах она периферическим зрением иногда замечала смутное быстрое движение. Но то – домыслы, а сейчас прямо в лоб. Девушка обессиленно начала скатываться вниз по стене. Егор только хмуро на неё глянул. Он вообще мало эмоций проявлял в те дни, не только к ней, ко всему.
– Это Фифа, – сказал он. – Не бойся.
Как оказалось, за пару месяцев до гибели Анна Викторовна завела Фифу. Рыжую кошку со вздорным нравом, хозяйке под стать. Фифа была уже не котёнком, молодой кошечкой с высокими запросами, странными для подобранного на улице животного. Первое время после трагедии её подкармливала соседка, чтоб животинка не сдохла.
– Заберём её с собой? – спросил Егор. У него даже, кажется голос чуть потеплел, уже без интонаций робота это он сказал.