– Вы о чем? – уже не так грозно поинтересовался тот и поправил на голове свою фуражку.
– Вот эти двое утверждают, что в холодильнике ваша голова, – наябедничал на товарищей Женька.
– На блюде, – добавил Максим.
– Отрезанная, – решила внести ясность Аврора.
– Я еще не смотрел, – замялся Женька, – не то чтобы я боюсь, просто не хочется разочаровываться в людях, понимая, что они не в себе. Вот так общаешься с человеком, – он посмотрел на Аврору, – думаешь, что есть, конечно, у него странности, но терпимые, а потом бац – и он видит отрезанную голову в холодильнике. И все, назад пути нет, понимаешь, что человек безнадежен.
– Вдвоем с ума не сходят, – сказала в свою защиту Аврора, – Макс тоже ее видел.
– А вот это аргумент, – согласился Женька.
– Ну так это правда, – выдохнул капитан, – чего орать-то было.
– Аврора, ты почему здесь и в таком виде? – в дверях стояла Аделия и хмурила брови. В отличие от дочери, которая лохматая стояла сейчас босиком на кафельном полу кухни, она выглядела безупречно, словно только что со званого ужина.
– Мам, тебя правда сейчас именно это беспокоит? – спросила Аврора, не удивляясь, на самом деле, реакции родительницы.
– Ну, во всем остальном я потом обязательно разберусь, но твой внешний вид меня убивает. Девушка, даже зашедшая за стаканом воды на кухню, должна выглядеть безупречно, – выдала свой вариант правильного мира женщина.
– В чем-то с вами соглашусь, – прервал ее Женька, – но мы очень торопились. Тут кричали «Убили!», и мы хотели прибежать первыми.
– Мы? – округлила глаза Аделия. – Дмитрий, у вас жена, вы спятили, Аврора! Разве я тебя так воспитывала? Нельзя трогать чужих мужей, – женщина повысила голос и всем своим видом показывала, что расстроена и возмущена.
В проеме двери уже все зеваки не помещались, но Евгений заметил, что зализанная прическа Джона в сеточке для волос мелькала над головами.
– Да, мам, вот такая я развратная женщина, – вдруг, к удивлению Евгения, с восторгом сказала Аврора. – Совратила женатого мужчину, причем, заметь, первого попавшегося.
– Ну, я бы не стал так громко утверждать, – Евгений понимал, что дочка сейчас делает этот спектакль для мамы, и ему очень нравилось, как она вырывается из-под маминого контроля, пусть и поздновато: напропалую, как танк, по-другому, видимо, у нее до этого не получалось.
– Что происходит? – у дверей начали шуметь. Им надоело стоять там в неведении, слыша лишь бабский треп.
– Действительно, – Женьке пришлось оторваться от приятной сцены и вернуться к голове в холодильнике, – давайте уже все проясним и вернемся все по своим каютам, если, конечно, после этого кто-то сможет уснуть.