— Но если он… — начал было Сокол, но она покачала головой.
— Ты семнадцать лет твердил мне, что с ним она в безопасности. Что изменилось?
— До этого он ее не целовал.
— Финист, — Настя опустилась рядом с ним, прислонилась к его плечу. Он вернулся из тренажерного зала, и ему явно нужно было в душ, но Насте нравилось, как он пахнет. — Просто поверь мне, на данный момент он оставит все решения за ней и не сделает ничего такого, о чем она бы потом могла пожалеть. Иначе бы я всего этого не допустила. Все-таки она моя дочь.
— Ты так спокойна.
— Спокойна? — переспросила Настя. — О, я не спокойна. Я вообще в ужасе, потому что если они попробуют, и у них ничего не получится, то это будет катастрофа для всех нас. Но это ее жизнь.
Финист потер ладонями лицо.
— Когда я просил у тебя дочь, я как-то не думал о том, что она вырастет, и мы столкнемся вот с этим всем… Мне хотелось, ну знаешь, этакую маленькую тебя, которая станет обнимать меня пухлыми ладошками и утверждать, что любит.
Настя засмеялась.
— А в результате мы получили гремучую смесь, на фоне которой все наши трое сыновей — сущие ангелы. Ладно, давай искать в этой ситуации плюсы.
— А такие могут быть? — нахмурился Сокол.
— Ну, как посмотреть, — Настя соскользнула с банкетки на пол и стала расшнуровывать мужу ботинки. — Есть вероятность, что мы снова останемся вдвоем и сможем жить в свое удовольствие, ни в чем себя не ограничивая.
Она сняла с него ботинки, сложила руки ему на колени и положила на них подбородок, подняла глаза. Сокол внимательно смотрел на нее. Помолчал немного, потом выдал многозначительно:
— Хм.
И взгляд его просветлел.
— Никаких утренних столкновений из-за ванной?
— Не-а, — помотала головой Настя.
— И никаких зубодерильных звуков из ее комнаты, которые она по ошибке принимает за музыку?
— Угу.
— И она больше не станет воровать мои орешки и сухарики к пиву?
— Ага.
— И можно будет заниматься сексом в любом месте и не только глубокой ночью?
— Да-а. И я даже исполню твою давнюю мечту и стану ходить по квартире голой.
— Грач, значит, — протянул он. — А знаешь, пусть забирает. Уф, что-то аж от сердца отлегло.
Настя засмеялась и поднялась с колен.
— Иди в душ, а потом я накормлю тебя.
Сокол поднялся следом, поймал ее за талию.
— Боюсь, одним ужином мой голод не утолить, — ответил он и притянул ее ближе, — пойдем со мной.
Настя покачала головой, мягко, но твердо отстраняясь.
— Я голодна и немного устала. Но обещаю, что после ужина я что-нибудь придумаю, и ты насытишься.
Она легко поцеловала его в губы, высвободилась и пошла на кухню. Там уперлась руками в спинку стула и застыла.