Финиста она успокоила. Ее бы кто успокоил.
В первом часу ночи, когда Сокол давно спал, а Настя никак не могла устроиться, тренькнул, оповещая о пришедшем сообщении, телефон. Настя разблокировала экран.
«Все хорошо. Спит. С утра привезу. Спасибо.»
«Ну хоть кто-то в этой ситуации сохраняет рассудок», — подумала она, закрывая глаза.
6.
— Привет, — выдавил Грач, открыв Яре дверь.
Он помялся на пороге, потом опомнился и отошел в сторону, освобождая ей путь.
— Проходи.
Любопытство, которое испытывала Яра, входя в его квартиру, затмевало даже нервозность от предстоящего разговора. Она еще ни разу здесь не была и жадно хватанула взглядом окружающее пространство, желая запомнить, запечатлеть, увидеть то, что расскажет ей про Григория больше, чем она знала. Однако реальность разочаровала. Это была студия квадратов в тридцать, и выглядела она так, будто Грач въехал в нее месяц назад и еще не успел обжиться. Хотя Яра точно знала, что он живет здесь последние пять лет.
В углу комнаты расположилась самая обыкновенная двуспальная кровать без изголовья. Заправленная. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой ютился пустой аквариум. У другой стены красовался первозданной нетронутостью кухонный гарнитур. Были еще стол и стул. На этом мебель закончилась. Не было ни телевизора, ни стереосистемы. На столе лежал ноутбук, на подоконнике стояло радио. А так, холодильник да микроволновка. Яра поискала и не нашла чайник, вместо него на плите стояла маленькая кастрюлька. Два имеющихся окна казались совсем голыми в отсутствии штор. Обои были самые обыкновенные, светло бежевые, явно оставшиеся здесь со времен сдачи квартиры.
— Не знала, что ты любитель минимализма, — удивлённо подняла брови она.
Григорий смущенно переступил с ноги на ногу.
— Серьезно, у тебя в кабинете больше личных вещей, — возмутилась Яра.
— Когда твой отец говорит, что я женат на работе, он не преувеличивает, — поморщился Грач.
— Мне жаль Егора, — кивнула Яра на пустой аквариум.
— Да, — ответил мужчина. — Мне тоже.
На этом разговор иссяк. Они еще немного потоптались на пороге, а потом Яра не выдержала, скинула ботинки и пуховик, повесила его на один из двух крючков, прибитых к стене за неимением прихожей, и прошла вперед.
— Прекрати, — попросила она, разворачиваясь к Григорию. — Мы умеем разговаривать. Боги, мы прекрасно умеем разговаривать, мы делаем это с тех пор, как я в принципе научилась говорить. Какое у меня там первое слово было?
— Сокол, — улыбнулся Григорий. — Твоя игрушка.
— Вот видишь, ты помнишь мое первое слово. И я не верю, что теперь мы не можем просто поговорить, особенно учитывая, что именно за этим ты меня сюда и позвал.