— Еще раз, — переспросил Сокол.
— Я поцеловал Яру на новогоднем корпоративе, — повторил Григорий, на шее дернулась жилка, — и…
— И не переживай, папа, — перебила его Яра и процедила сквозь зубы со странной, не свойственной ей интонацией, явно цитируя, — ему очень жаль, он был пьян, и больше такого не повторится.
Сокол шумно выдохнул. Его ладони сжались в кулаки, глаза прищурились и потемнели, на щеках заходили желваки. Яра, не привыкшая видеть отца в гневе, невольно сделала шаг назад, а Грач наоборот машинально подался вперед, чтобы заслонить ее.
— Яра, в комнату! Живо! — рявкнул Финист.
— Но!.. — воскликнула было девушка, но Настя из-за плеча мужа поспешно замотала головой, и Яра, кинув взгляд на Григория, прошмыгнула мимо отца и унеслась вперед по коридору. Хлопнула дверью.
— Теперь ты, — произнес Финист так, будто готовился зачитать смертный приговор. — Как ты посмел?
Григорий молчал, хотя, надо отдать должное, взгляд не отвел.
— Финист… — попыталась было Настя, но он щелкнул пальцами, и она не стала продолжать.
— Я доверил тебе свою дочь, а ты… Через четыре дня я возвращаюсь на работу. Тогда и поговорим. А теперь вон из моего дома.
Григорий молча кивнул, прошел мимо него, обулся, схватил пуховик и вышел за дверь. Финист повернулся, намереваясь идти к Яре, но Настя перегородила ему дорогу.
— Не нужно сейчас к ней ходить, — попросила она.
Финист нахмурился, Настя видела, что он все еще в бешенстве.
— Я… — начал было он, но осекся, встретившись взглядом с женой. Она смотрела устало и грустно. — Ты вообще понимаешь…
— Больше, чем ты думаешь, — ответила Настя. — А теперь дай мне пройти на кухню. В отличие от вас я не поела. И не порти мне ужин, пойди полетай, выплесни злость.
Сокол рыкнул и метнулся по коридору. Снова хлопнула дверь, только на этот раз в их спальню.
Настя прошла на кухню, убрала со стола лишние тарелки, взяла чистую вилку и села на место дочери, пододвинув к себе ее порцию. Пельмени вышли вкусные. Она ела, прислушиваясь к тишине в квартире, и думала о том, как все циклично в этой жизни: и чувства, и грабли.
2.
Настя помялась перед дверью, собираясь с духом, и постучалась.
— Я не хочу разговаривать, — отозвалась Яра.
— Это я, — осторожно позвала Настя.
— Мама? Входи, — разрешили из-за двери.
В комнате было темно. Дочь нашлась за столом, выхваченным из общего мрака кругом света от настольной лампы. Она раскачивалась на задних ножках стула, уперевшись одной ногой в столешницу, и рисовала что-то отрывистыми движениями карандашом в скетчбуке. Настя подошла ближе, и Яра закрыла блокнот.