— Прости, Яр, — уверенно говорит Грач. — Я был не прав.
Глаза распахиваются сами собой. Серьезно? Да нет, не может быть…
— А знаешь, Юля сказала, что от кого-кого, но от меня она такого не ожидала. И что-то там про тихий омут с особо жирными чертями. Но если честно, услышать такое про себя было даже приятно, — и он смеется.
Смеется, черт побери! Боги, что она должна сделать, чтобы он на нее все-таки наорал?! А ведь однажды она сделает, она в этом не сомневается… И от этого еще страшнее.
Яра снова разворачивается к нему лицом.
— Это ты прости, — шепчет она, не глядя на него. — Я не должна была всего этого говорить… Я просто… Ну, не знаю… Ждала, что ты меня как-то по-иному представишь. Чтобы стало понятно, что я не просто Яра. В общем, глупость сделала.
— Бывает, — кивает Григорий. — Только больше так не делай, а то мало ли с кем я разговариваю. Но мы оба хороши. Я чего-то смутился, когда надо было сказать…
И Яра не сдерживается и тянется обниматься. И как же приятно это делать, особенно когда он обнимает в ответ.
— Ты как так быстро меня нашел? — спрашивает она.
— Я хотел тебя у Сокола перехватить, но не успел. Пришлось брать след.
— Чего? — обалдевает Яра.
Григорий смеется.
— Я безопасник, — отвечает он. — У меня свои фокусы. А мы нехорошо расстались, неправильно. Не стоит расходиться, поругавшись и не помирившись.
Но Яра пропускает это мимо ушей, потому что…
— Да ты сбежал ради меня с работы! — с восторгом понимает она.
— Угу, — улыбается Грач. — Все, мне светят выговор с занесением в личное дело и последующее увольнение. Так и знал, что ты не доведешь меня до добра.
Яра несильно бьет его кулаком по груди. Сильно чревато ушибом кисти. Проходили уже. Григорий снова смеется. Что-то уж очень у него хорошее настроение сегодня.
— Ты так рад встречи с этой Юлей? — ревниво интересуется Яра.
— Да нет, — усмехается он, — просто все вспоминаю взгляд, которым она одарила меня, когда ты ушла. Я на курсе самый тихий был. Много учился и почти не развлекался. Мне после смерти отца еще долго не хотелось развлекаться. И все быстро уверились, что я ботаник и ни на какую дерзкую выходку не способен. Хотя, честно говоря, в какой-то момент я и сам в это поверил. А потом в мою жизнь ворвалась ты.
— Значит, так меня в следующий раз и представляй, — предлагает Яра. — «Ярослава — моя самая дерзкая выходка». Меня устроит.
— Яра…
Грач гладит ее по голове, а Яра вдруг понимает, что в квартире слишком тихо.
— А где мама? — недоуменно спрашивает она.
— Ушла за хлебом, обещала вернуться через пару часов, — снова смеется Григорий. — Дорога до булочной нынче далека и терниста, в мое время такого не было.