Он развернулся и ушел обратно, оставив дверь открытой. Ника аккуратно переступила через порог и, зайдя на два шага в помещение, с интересом огляделась. Огромное помещение имело по три окна сразу в двух, смежных стенах. Стол с кучей свитков на нём, огромная кровать со свисающим, словно тонкая паутина, балдахином. Высокие полки, заваленные всякой всячиной, и большое, не сосчитать, количество сундуков вдоль стен. Горели сразу три факела и огромный, в человеческий рост камин.
Ника поставила корзину на стол, найдя свободное место между свитками и пергаментами из кожи, и замерла, не зная, что делать дальше. Но виконт знал. Отодвинув её от корзины, он поднял крышку и вытащил небольшой бурдюк. Развязав его, стал переливать кроваво-красное содержимое в тускнеющий серебром, литровый на вид, кубок. Одним могучим глотком опорожнив кубок сразу наполовину, он вытер тыльной стороной ладони рот и спросил:
– Почему сразу не явилась? С кастеляном говорила?
– Нет, – покачала головой Ника. – Повар сказал, пока не надо, у вас обед.
– Завтра его, мерзавца, выпорю, – виконт, не выпуская из рук кубка, наклонился над столом и углубился в пергамент.
Ника молча стояла, не зная, что ей делать. Тихо уйти или продолжать ждать?
Через пару минут, недовольно хмыкнув, виконт оторвался от чтения пергамента и, подняв взгляд на Нику, спросил:
– Ты…Как тебя зовут?
– Ни… Клара, – поправилась Ника.
– Ты сегодня мыла себя Клара, и это хорошо. Не выношу этот свинячий запах. Если будешь и дальше следить за собой, будешь и дальше приносить мне еду и греть постель. Поняла?
Ника в лёгком недоумении застыла.
– Можешь согреть мне постель сейчас, – он ткнул пальцем в сторону кровати и, отхлебывая, продолжил чтение.
Не зная, что делать, Ника подошла к кровати и застыла. Наполнить грелку углем, сесть сверху на одеяла? Что в таких случаях делают?
– Не вздумай в своём дерьме лезть под одеяло, дура, – рявкнул виконт. – Немедленно стянула эту мерзость.
Ошарашенная окриком и вообще всем происходящим, Ника сняла с себя одежду и, стараясь кое-как прикрыться руками, нырнула под одеяло. Дрожа от смущения и страха, она не сразу поняла, что под одеялом также прохладно и сыро, как на улице сейчас вечером. Постепенно согревшись и придя в себя, Ника выглянула из-под одеяла и осмотрелась. Виконт совершенно не обращал на неё внимания, с головой уйдя в свои дела.
– Мадам Мелисса… – минут через десять, наконец, произнёс он, глядя в пространство. – Посмотрим, чья возьмёт, мадам Мелисса…
Прошло не менее часа, когда, допив наконец всё содержимое бурдюка, виконт отложил пергаменты и одним движением, через голову стянул с себя камзол. Затем сбросил панталоны и абсолютно голый к великому смущению Ники подошел к окну и справил в него нужду.