Стоя в конце очереди носильщиков, Ника еле-еле могла разглядеть происходящее в зале.
Один из обитателей замка – Ника уже встречала его мельком на кухне – по очереди и, скорее всего, по старшинству, подносил приехавшим один и тот же таз с водой, где те омывали покрытые конским потом руки и пыльные, дорожные разводы вокруг глаз. Пара гостей даже туда высморкалась, чем ничуть не смутила следующих, которые просто разогнали следы предыдущего рукой и продолжили умывания.
Наверное, если бы кто-нибудь справил бы в таз нужду, на него просто посмотрели бы, как на невоспитанную деревенщину, и ничего не сказали бы, подумалось Никe.
Высокий, с большой окладистой бородой и огромным животом, мужчина, внешне чем-то напоминающий виконта, произносил приветственную речь, держа в высоко поднятой руке церемониальный кубок. Маркграф, догадалась Ника. Приветствовалась, в частности, мадам Мелисса, а также расточительность или, точнее сказать, «щедрость короля, благодаря которой и на наши окраины осыпаются подобные бриллианты», и всё в таком роде. Сидящая рядом мадам, благосклонно выслушав здравницу, слегка склонила голову набок и с глухим звоном сомкнула свой бокал с бокалом маркграфа. Одной рукой слегка приподняв вуаль, отпила.
Представляю себе эту красоту, чуть усмехнулась Ника, вся в каких-нибудь прыщах и ни разу не мытая в бане.
По сигналу церемониймейстера наконец зазвучала музыка. Или нечто отдаленно напоминающее музыку – сидящие в углу музыканты с яростью принялись извлекать не очень благообразные звуки из пары скрипичных инструментов, дудки и бубна. Энтузиазма у них было явно больше, чем умений, но определённую атмосферу праздника они сумели создать. Даже не праздника, а этакого лихого, ярмарочного разгула.
Вереница людей с подносами двинулась в зал, и длинный, во все помещение, обеденный стол в мгновение ока превратился из покрытой одинокими кубками пустыни в цветущий оазис. Маркграф явно любил, чтобы всё съестное подавалось сразу и немедленно. Эффект скатерти самобранки, подумалось Нике. Красиво, да.
Поставив свое блюдо с вареным мясом, покрытым зеленой шубой рубленного укропа, на свободное место, Нико зацепилась взглядом за холодный взгляд виконта, качнувшего немедленно головой в сторону кухни. Ничего не поняв, Ника на всякий случай ушла в ту сторону и осталась ждать неизвестно чего. Пищу более не разносили, и только виночерпии сновали меж трапезничающих, уважительно наполняя кубки после любого глотка. Вся челядь, удаленная из помещения, с интересом наблюдала за пиром из кухонных помещений, вытягивая, словно гуси, любопытные шеи в сторону стола. По тревожному электричеству, передающемуся среди слуг, было понятно, что остатки роскоши достанутся им, и следовательно пир не прекратится с уходом господ.