- Ну, пока.
С Эрбаном были просветитель четарж Ян Мареш и санитарка Аничка Бенешова.
В этот день меня вызвал командующий 3-й танковой армией генерал Рыбалко. Оставив за себя капитана Ломского, я с несколькими автоматчиками отправился в путь.
Батальон выступил, но через несколько часов со стороны Харькова послышался рокот моторов. Он нарастал. Прогремели первые выстрелы советских артиллерийских батарей, расположенных на опушке леса у Лизогубовки. Харьков пока в руках советских войск, хотя около 100 фашистских танков прорвались к северу от города и около 40 из них приближались к Чугуеву. Они перерезали железную дорогу между Терновым и Чугуевом и на большой скорости двигались к Северному Донцу и к лесу юго-западнее Чугуева.
От основной танковой колонны противника отделились 10 или 12 танков и вышли в район между Лизогубовкой и Терновым. Обстановка сложилась нелегкая. Фактически батальон был разделен на четыре части: я и сопровождающие меня автоматчики направлялись к командующему 3-й танковой армией генералу Рыбалко; обоз остался в лесу у Лизогубовки; три транспорта с ранеными - в Харькове; а главные силы батальона только что подошли к Терновому.
Спокойствие, короткие и быстрые приказы капитана Ломского подбадривали уставших воинов. Паники или уныния и следа нет. Наоборот, все готовы к бою. В недавних боях наши воины на собственном опыте убедились, что фашистские танки уязвимы. С наступлением темноты главные силы батальона в полном порядке переправились через реку Уды и вышли из района, где им грозило окружение.
В лесу у Лизогубовки вместе с обозом находились поврежденные штабные машины. Когда вражеские танки подошли уже совсем близко к Лизогубовке, наши воины не растерялись; они достали из штабных ящиков все наиболее важные бумаги, прежде всего списки личного состава батальона. Нетрудно представить себе, что бы произошло, если бы эти списки попали в руки гестаповцев. В Чехословакии родственники, знакомые, товарищи наших воинов подверглись бы арестам, допросам, пыткам, казням... Все, что можно было унести, воины решили взять с собой, а остальное - уничтожить.
На глазах чехословацких воинов, оставшихся в лесу у Лизогубовки, в неравном бою с фашистскими танками на опушке геройски погиб весь личной состав советской артиллерийской батареи. Теперь вражеские танки с автоматчиками устремились в сторону Лизогубовки, куда двигались и наши бойцы. Другой дороги не было. Танки остановились за ее поворотом, а автоматчики стали "прочесывать" Лизогубовку с севера на юг. Наши не могли пробираться оврагом: этим путем было бы невозможно провести больных и раненых. И они решили идти селом, соблюдая крайнюю осторожность. Получилось, что по одной улице Лизогубовки шли наши, а по другой - гитлеровцы. И все же наши воины сумели пройти незамеченными. На следующий день они соединились с главными силами батальона в Скрипаи, на другом берегу Северного Донца. Сюда же от командующего 3-й танковой армией возвратился и я. Теперь мы снова были все вместе, кроме тяжелораненых, которые как раз в это время спешно покидали Харьков. Ценой огромных потерь врагу еще раз удалось захватить на короткий срок разрушенный город.