Но и тот, в чьих глазах пропасть, тоже не забыл обо мне. Однажды в другой стене появилась дверь. Она открылась, и я в тот же миг оказалась в пустыне. В лицо мне смотрело огромное и мертвое красное солнце. Надо мной было черное небо – пустота. А вокруг – безжизненная, голая земля. И в этот самый момент в тумане расплавленного воздуха появился всадник. Черный всадник на черном коне. Его доспехи полыхали огнем. Он приближался ко мне. Я чувствовала страх, но мне некуда было бежать, и негде было спрятаться. Я просто стояла на месте и ждала, когда он приблизится. Удары копыт о пустую землю, лязг доспехов и перекрывающее все остальные звуки шипение адского огня вонзались в меня диким, истязающим ужасом. Я кричала, страшно кричала, пока не почувствовала, как охватило меня адское пламя, а вместе с ним нечеловеческая боль… Боль, которая несравнима с той, что способно испытать человеческое тело, – она для души. Но боль ушла, и я снова оказалась в Пустой комнате.
Все просто: мне нельзя наверх, мне нет места внизу. Мне некуда идти.
Иногда я сижу в Пустой комнате и смотрю в окно. Там стареют мои родные. Они умирают один за другим. Иногда я задергиваю занавески и слышу дробный топот копыт. Это черный всадник. Я снова вижу его. Сначала он далеко. Но потом он начинает приближаться. Он мчит прямо на меня. Мне кажется, он меня раздавит, разотрет в пыль. Я вижу в огне его доспехов свое лицо и… И тогда мне кажется, что я сама – огненный всадник. Я мчусь по черной земле, где нет ничего живого. Страшное огромное красное солнце смотрит мне в спину. Я бегу и точно знаю, что этот бег никогда нельзя будет остановить.
Но я не жалею. Мне нельзя жалеть. Если я обречена целую вечность бежать на месте, то я, по крайней мере, буду радоваться тому, что в этой пустоте, где нет цели и нет пути, мне есть о чем вспомнить. Ведь я целую вечность могу вспоминать улыбку, подобной которой никогда не было на земле. Никто и никогда не улыбался так, как он – мужчина, чья душа уже далеко, и мне никогда ее не догнать, потому что она летит вперед, а я бегу на месте.
Но, возможно, тот, у кого много имен, не все предусмотрел. Да, я предпочла десять лет счастья неизвестному пути, который, наверное, ожидал меня. Но у меня были эти десять лет. И они будут жить во мне всегда. А значит, какая бы пустота не держала меня здесь – у меня всегда будет с собой моя вечность, которая длилась короткие… нет, долгие… бесконечные десять лет».