– Да, Аристон, – подал голос Корбулон. – Чувствуй себя как дома. Не стесняйся. Я как раз решил отдохнуть немного от Рима и от государственных дел. Весь месяц я буду здесь, в своём поместье. Но иногда мне всё же придётся покидать тебя, ибо моя супруга и несносный сын тоже нуждаются во внимании.
– Но вы ведь можете привести их сюда, что вам мешает? – Спросил Аристон и обрадовался своей уверенности.
– Они и мешают, – ответил Корбулон и усмехнулся.
Клавдий подмигнул Аристону и улыбнулся. Мол, не бойся его. Аристон смущённо кивнул головой.
После завтрака был симпозиум и мужчины начали философствовать. Аристон не принимал участия и смиренно ждал, когда они закончат и Корбулон отпустит его. Он достаточно долго жил в рабстве, чтобы суметь привыкнуть к подчинению и смирению, впрочем, так было и у него дома.
Корбулон увидел скучающий вид Аристона и, не отрываясь от разговора, показал ему рукой на дверь и кивнул.
– Спасибо, – шёпотом проговорил Аристон и вышел в сад.
Когда совсем стемнело, Корбулон предложил Клавдию остаться у него на вилле и переночевать, чтобы завтра утром выехать в Рим. Клавдий, разумеется, согласился, впрочем, его не пришлось долго уговаривать, ибо сенатор был итак изрядно пьян.
Друзья весь день и весь вечер болтали и пробовали вина, которые Гай Корбулон привёз из Анатолии. Аристон в это время гулял по саду и думал о Киссе. Он скучал по ней и больше всего хотел сейчас обнять её. Но попросить об этом сенатора Корбулона он никак не решался, хотя слова сами вертелись на языке и каждый раз, когда он виделся с ним, он хотел сказать, но нечто сдерживало его и он молчал.
Когда Клавдий уезжал, он предварительно попрощался с Аристоном. Он сказал, что всё будет хорошо и просил его не беспокоиться.
– Не бойся его, он тебя не обидит.
– Возвращайся поскорее, дядя Клавдий. Я безумно хочу домой.
– Обязательно, Аристон.
И Клавдий уехал. Аристон стоял на дороге и смотрел вслед удаляющейся телеге. Сзади подошёл сенатор Корбулон и положил свою руку ему на плечо.
– Не грусти, – проговорил своим звучном голосом Корбулон. – Ты даже не заметишь, как быстро пролетит время. Не успеешь глазом моргнуть, как уже завтра ты окажешься на Кифере.
Сенатор по–отцовски улыбнулся. Аристон почувствовал тепло, исходящее от этого человека. Он больше не видел в нём великого и всевластного сенатора, проконсула и правую руку императора. Это был простой человек и возможно, хороший отец. Не только отечества, но и домовладыка. А Аристону сейчас так не хватало отцовской любви и заботы, которую он итак практически никогда не получал.