В Геттингене я очень сблизился с Н.Н. Лузиным. Во время прогулок и дома, в ненастные дни, Лузин покорял меня историями из своего детства, много рассказывал из Конан Дойля и Жюля Верна. Любил ставить неожиданные задачи — скажем, можно ли малыми толчками повалить фонарный столб?
Наверное, с того времени и приобрел я вкус к подобным задачам. Теперь, когда через мои руки прошли сотни ребят и молодых людей, идущих в науку, я твердо убежден — нет ничего лучше для опробования интеллекта, чем попытка решить с виду простые житейские задачи. Ведь само рождение науки было связано прежде всего с желанием человека объяснить, осознать, а потом и использовать загадочные явления природы.
Опыт говорит, что при одинаковых природных данных, чем раньше мальчик или девочка начнут приучать свой интеллект к поискам интересного в окружающем мире, к поискам объяснения явлений природы, к решению трудных задач, тем больше шансов, что успех в науке придет к ним раньше и будет значительнее.
Я и сейчас люблю задавать ребятам (да и взрослым) такие задачи. Например, почему при подводном взрыве над водой взвивается фонтан? Или почему, если сильно закрутить костяшку на счетах, стоящих на боку, она начнет подниматься вверх? Или почему плавает уж? Кстати, чтобы ответить на последний вопрос, пришлось провести целое научное исследование.
По дороге в Париж в августе мы остановились на месяц в Швейцарии, в маленьком местечке Вегис на берегу Фервальштадтского озера. Туда же вскоре приехали Лузины, и большую часть времени мы проводили вместе. И родителей, и Лузиных вначале сильно угнетала “культура”. Мы привыкли купаться на Волге в любом хорошем месте, кипятить чай и завтракать, сидя на песке, на траве, на бережке. Попытки реализовать эти привычки в Вегисе кончались неприятными разговорами с полицией и штрафом. Всюду, где мы хотели пристать, чтобы покупаться и позавтракать по-российски, висели плакаты “Частная собственность, приставать запрещено”. Все же месяц прошел приятно и интересно. Много гуляли по берегу. Запомнился музей, посвященный создателю единой Швейцарии Вильгельму Теллю. Совершили несколько прогулок на ближайшие вершины с замечательными панорамами на снежные горы.
Когда мы переехали в Париж, устроились недалеко от Университета Сорбонны, на Бульваре Порт-Роял. Меблированная двухкомнатная квартира на шестом этаже (без лифта, 120 ступенек). Мне опять наняли учителя, молодого человека из эмигрантов, филолога. Занятия (чтение вслух и диктанты на русском и французском) продолжались около двух месяцев, затем учитель сбежал, как я подозреваю, по причине безнадежной тупости своего ученика. Практически всю зиму я был предоставлен самому себе (мать хлопотала по хозяйству, отец ходил на лекции, в библиотеку или занимался дома). Я много бродил по Парижу, хорошо изучил план города, запомнил сотни названий улиц. Большую роль для моего будущего сыграл отец — он стал давать мне задачи на построение при помощи циркуля и линейки. Это меня увлекло, и я много времени проводил за решением все более и более сложных задач.