Невозможно их не слушать -
В них намного больше смысла,
Чем в тщедушном людском трепе,
И созерцая ее жопу,
Будто ледяной водой умылся.
С телкой лучшая беседа
Поебушки до обеда,
После выставить за дверь,
Чтоб меньше понести потерь
В ментальной беспощадной бойне,
Где враг твой экзистентный, блять, покойник.
И пустой сосуд со шлюшьей оболочкой
Никогда мне не заменит медитативной дрочки.
***
Скован цепями и подвешен над геенной,
Сколько ни старайся – не выбраться из этого плена.
Нейроны, разбредаясь, пускаются в безумный пляс;
Хотел воздвигнуть Петербург, но в том болоте я увяз.
Радость, грусть, тоска, веселье -
Заебался менять маски:
В истошном крике рвутся связки.
Да, я мастер оборотных зелий.
Нахуй мир, мне боле мило Средиземье.
Я бы в Шире вечно предавался лени,
Пляскам, бухичу да травке и в этом стал бы гуру,
Затем в бэд трипе заберусь на вершину Барад-дура,
Сношая Саурона в его глазную апертуру,
Тем самым разъебашу Око на десятки фурнитур.
И, словно в камере обскура, он станет, как слепой куколд -
Ай эм зе грейтест мен ин зис факинг ворлд.
***
Детка, приезжай, мы закажем роллы,
Будем смотреть фильм, запивая любовь колой,
Покажи мне свою душу,
Выверни ее наружу,
Я хочу в ней утопиться,
Насладиться, словно пиццей.
Растворюсь в твоих объятиях,
Как под действием заклятия,
И как под действием заклятия,
Нежно стяну с тебя платье.
Будем друг дружкой вдохновляться
В унисон страсти и танцу;
Жадно укутаясь друг в друга,
Нас раскрутит центрифуга,
И мы сольемся в симбиоз
Счастья, радости и грез.
***
Скитался по городским кварталам
ночью
И, взглянув на небо, лицезрел
воочию
Масштабный звездопад -
Это горько плачет космос,
И слезы те образуются в каскад,
Затем льются в никуда, как завещал Хронос.
***
Небо надо мной – одна из граней лазурита,
Что покоится в сокровищнице жадного ифрита;
Шум утреннего города изнасилует улитку,
Мойры по приколу теребят нитку,
Связующую жажду прекрасного и грех.
Ненастоящий мой халифат, и я ненастоящий шейх.
Концепция абсурда, где я чахлый сизиф:
Цель ни одна не выдержит, и камень размозжит меня,
Как Рим когда-то сравнял с землей Коринф.
Жизнь – ебучая хуйня, и я – ведомая хуйня,
Лишь мечты о свободе заставляют дальше жить.
Я далеко не Цезарь, но в спине моей ножи -
Их повтыкал детерминизм,
И не поможет эскапизм, мне поможет катаклизм.
***
Я стал поэтом, чтобы дрочить на свою охуенность,
Но даже самым пиздатым слогом нельзя оправдать безыдейность,
Хотя я и очень пытаюсь, ведь я пиздатый словоблуд,
Однако кому вообще нужен графоманский бездарный труд.
Ни один смысл не выстреливает, будто мозг облачен в гандон,
Я всего лишь симулякр, я всего лишь солярисный мимикрон.