– Тебе не понять! – грубо отрезал принц, и горькие слова слетели с губ прежде, чем тот смог их остановить. – Я не ты. Я не могу так легко убивать. У меня есть сострадание!
Костя сразу же пожалел о сказанном. Он хотел тотчас извиниться, списать всё на усталость от борьбы, от боли, но не смог.
– А у меня, стало быть, её нет? – его брат вспыхнул от гнева, позолотив свои глаза, что смотрели на принца с неприкрытой злобой… и болью. – Ты тоже думаешь, что я монстр, да?
– Нет! Я… – смысла говорить дальше не было, ярость бушевала в дыхании юноши, в теле, и пока она не утихнет, он будет глух к чужим словам.
– Она только появилась и уже настроила тебя против меня! – взорвался его брат, задыхаясь от обиды.
Деревянный стул отлетел в сторону, оказавшись на пути возмущённого хищника, который выпустил когти, мечтая вонзить их в ту, кто своим присутствием начала разрушать его мир: – Ненавижу!
– Не смей! – предупреждающий взгляд принца обещал возмездие. – Не трогай её. Я приказываю!
Данила ощерился, демонстрируя выступающие клыки, и приоткрывая каморку своего зверя, дабы тот вдохнул запах свежей крови. Они оба знали, что воле вожака подчиняется лишь младший брат, стоит только волку выйти на свободу, как вместо верного пса Костю встретит другой альфа-самец.
– Надеюсь, она скоро сдохнет, – язык прошёлся по клыкам, словно предвкушая момент, когда их белизну скроет алая кровь и рот заполнится душистым мясом. Кадык на шее дёрнулся, сглатывая иллюзию. – Интересно, насколько сильно она отличается от полукровок?
– Я предупредил тебя! – принц чувствовал, как при одной мысли о том, что Данила может причинить ей боль, рождалось такое бешенство, с каким совладать тот был не в силах.
Одним молниеносным прыжком парень оказался рядом с братом и, схватив его, поднял над полом, впечатывая в стену: – Она моя. Ты понял?
– Да, – прохрипел Даня, пытаясь освободиться.
Инстинкт самца требовал уничтожить угрозу, вырвать бьющийся кадык, но та часть, что принадлежала человеку, призывала вразумить брата.
– Как ты не понимаешь, что её смерть ничего не изменит?! – отчаянно произнёс Костя. – Если оставим её в живых, то сможем разобраться и понять, что происходит. Убьём? И навсегда станем потерянными. Ты этого хочешь? – он яростно тряхнул юношу. – Я не могу поставить всё на кон, цена слишком высока. Уж лучше терпеть её присутствие здесь, чем всю жизнь мучиться от своей ошибки.
В нём ещё жило сомнение, и принц не хотел, чтобы Данила его усилил. Только не сейчас, когда он решил сохранить ей жизнь.
– Хорошо, – к глазам вернулся первозданный цвет, лишая их той чудовищной силы, что давал янтарь.