– Да, – она была поражена его живостью, теми колкими замечаниями, что он отпускал гостье, и то, как подтрунивал над братом.
– Так вот, представь на его месте её.
Нина поперхнулась и закашлялась, а Валя впервые увидела, как на лице юноши появилось лукавое выражение, и в голубых глазах промелькнуло добродушное веселье.
Данила потешался, наслаждаясь своими шутками. Её тогда это так удивило, что женщина не нашлась, что сказать в ответ, даже не думая о том, чтобы пожурить парня за плохое поведение, напомнить о вежливости. Куда там… её материнское сердце переполнилось радостью от этих изменений.
– Сегодня тебя устроим в комнате Кости, – обратилась она к девушке, – а потом подумаем, где тебя разместить.
У них были две комнаты на чердаке, но обе пустовали несколько лет, спрятав в полутьме всё то, что подчас хотелось выкинуть из жизни: ненужные вещи, боль и воспоминания. Возможно, пришло время разворошить былое, сломать стену и превратить чердак в супружескую спальню.
«А потом, там можно будет поселить внука».
– Что?! – глаза с мягкой глубиной испуганно распахнулись, и лицо на миг перекосило, будто мысль о том, что придётся делить комнату с Костей, была девушке противна. – Но я не хочу.
– Хоть в чём-то наше мнение схоже, – поддержал её юноша. – Я тоже не намерен спать с ней.
– Ну, об этом ещё никто не говорил, – пошутил Данила, тут же получив подзатыльник от брата и суровый взгляд Нины в ответ.
– Тебя беспокоит Костя? – Коля, как всегда, проник в её мысли, выудив на поверхность ту, к которой так не хотелось прикасаться. – Его равнодушие?
– Ой, ладно, – пальцы Вали с тягучей неторопливостью кружили по его животу. Круг, второй, третий, медленно соскальзывая к лямке трусов, игриво задевая её, чтобы слегка приподняв, подушечкой указательного пальца пройтись по коже. – Мы-то знаем, на что способен обряд. Ему нельзя противиться.
– Да, гон уже начался и первая ночь не за горами, – он засмеялся, прижимаясь губами к её виску, и женщина точно знала, что в этот момент в его русой голове вспыхивали воспоминания об их первой ночи, когда они страстно ласкали друг друга, ослеплённые желанием настолько, что кровать поутру напоминала место кровавого побоища, а не пристанища любви.
– Наш сын, конечно, упрям, но не дурак. Он прекрасно понимает, что гон будет продолжаться до тех пор, пока в её нутре не окажется его семя, – шероховатая ладонь легла на её мягкий живот, нежно лаская, напоминая, что это тело подарило жизнь двум прелестным малышам, и вскоре это ожидает и Нину.
Только, в отличие от неё, девушка никогда не сможет познать радость материнства, и увидеть, как растёт сын. Богиня кровожадна в своём решении и потому не жалела тех, кому доставалась роль спасителя. Да, люди продлевали жизнь племени, но за это платили собственными душами, становясь вечными рабами Луны.