Кто ж знал тогда, что в первом часу ночи комната будет занята, хотя это и сейчас не извиняет меня.
Всё же в чужом доме надо придерживаться приличий, а не сносить дверь в ванну, пытаясь за ней найти спокойный приют, но вместо этого сталкиваясь с ошарашенным взором девушки.
Надеюсь, моё лицо не сильно вытянулось, увидев эти странные глаза, которые, несмотря на свою необычность, были прекрасны, олицетворяя собой вечное противостояние света и тьмы. Они были поразительны, и неузнаваемо меняли нежные черты, соединяя в одном человеке две противоположных внешности.
Один глаз был светло-голубым, почти белым, и едва выделялся на фоне белка, другой же напоминал собой чёрную бездну, которая сливалась со зрачком, пугая мраком, живущим в глубине.
Именно этот глаз проглядывал сквозь пряди, прячась от людей, заставляя Натали чувствовать себя неуютно даже в собственном доме.
– Сегодня будет собрание в деревни. Отец попросит разрешения оставить тебя здесь, пока погода не наладиться.
– Погода? – не поняла я, смутно вспоминая обрывки вчерашнего разговора.
«На днях была сильная пурга, и все дороги замело. Так что даже наш пикап не сможет проехать, – произнёс Николай в ответ, когда я заикнулась о возвращении домой, – так что будет безопаснее переждать циклон здесь. Как только он пройдёт, можно будет ехать»:
– Да, что-то припоминаю. И что будет, если не разрешат?
– Ничего. На самом деле Елисей не может этого сделать. Просто это дань вежливости с нашей стороны, всё-таки он глава деревни, хоть и сильно старый, – объясняла она мне. – Просто, если он узнает о тебе не от нас, то наверняка разозлится. Старики весьма ранимы, когда дело касается внимания. Они любят быть в курсе всех событий, что происходят вокруг. А ты сегодня новость первой полосы, потому что гости к нам заглядывают редко.
Я в ответ лишь скривилась, быть поводом для разговоров не хотелось. Хватило с лихвой и в родном городе бабушек-сплетниц, что часами просиживали на скамейке, перемывая всем окружающим косточки. Чего только от них не наслушаешься…
«Нет!» – воспоминание, под гневный окрик рассудка, опять скрылось в глубине. Есть такие вещи, о которых даже думать не хочется, так что нет ничего зазорного в том, чтобы закопать парочку таких.
– Правда, Данила не любит, когда появляется повод обсуждать нашу семью, – Натали вздохнула.
По-моему он – мизантроп. Ненависть – первая реакция на постороннего вместо любопытства. Не скажу, что это не правильно, но как-то дико что ли. Он, словно лесное животное, которое с опаской относится к людям, собираясь от греха подальше разорвать человека, а затем уж подумать над тем, что может быть он был не таким уж и гадом, как другие.