– Юля, какие у тебя отношения с братом? Доверительные? Дружеские? Или наоборот?
– У нас с Гришей довольно близкие отношения. Точнее, были раньше. А сейчас… Мы… немного…
– Отдалились?
– Наверное. Я постоянно на работе. Он в школе. У него свои немногочисленные друзья, о которых я уже почти ничего не знаю. Гриша обычный ребёнок. Но сейчас у него переходный возраст. Знаете, когда не видишь оттенки цветов, а в жизни существуют только белые и чёрные полосы.
– Да. Мне это очень хорошо знакомо. Как и то, что в переходном возрасте можно совершать много необдуманных поступков.
– Видимо.
– У него сейчас тяжёлый период?
– Глеб Викторович. Он мальчик. А я девочка. Я старше и по-другому смотрю на некоторые вещи. Поэтому мне его тяжёлые проблемы иногда кажутся, мягко говоря, надуманными. Я стараюсь участвовать в его жизни как можно чаще. Но он закрывается. Начинает обманывать, изворачиваться. Хоть со стороны это и незаметно. Меня это беспокоит, но я не могу давить на него. Да и как? В одиннадцать вечера названивать ему с работы?
– Как я понял, в целом, он неплохой парень?
– Он очень хороший. Но сейчас меня гложит чувство, что я не справляюсь со своими воспитательскими обязанностями.
– Например?
– Очень боюсь, что он попадёт под дурное влияние. Не знаю, что у него в голове. Он не делится своими мыслями. Возможно, лишь небольшой частью, хоть я и стараюсь участвовать в его жизни, как могу. Но я не понимаю, какое мировоззрение вкладывать в его голову, какие ценности. Он уже смотрит на жизнь не так, как я. Гриша временами бывает очень агрессивным. И когда мы ругаемся, у меня сердце не на месте. У него в жизни даже нет реального человека, на которого ему хотелось бы равняться. За исключением некоторых знаменитых личностей из интернета. И это очень плохо, потому как сама объяснить брату и подать пример, каким должен быть мужчина, я не могу.
– А чем он увлекается?
– Он любит машины, да и вообще технику. Любит компьютерные игры, наверное, как и все мальчишки. У него математический склад ума.
– Неплохие интересы. Перспективные.
Прошло несколько минут, и вот мы снова едем в молчании. Я боюсь проронить хоть слово, а Солнцев сосредоточено следит за дорогой.
Но лучше бы он и продолжал дальше так делать, потому что вместо этого совершенно внезапно выдал:
– Юля, я сам поговорю с директором.
Кажется, мой словарный запас исчерпан. Полностью.
– Ну что Вы! Я… Вам… итак нервы мотаю на работе, чтобы ещё и в личные неурядицы втягивать!
– У меня всё равно вечер свободен. Даже интересно стало, чем живет нынешняя молодежь.