– Тебя бросила первая жена. Это она ушла к другому, к твоему лучшему другу, а не я! Это все было до меня, Костя. Я всегда была верной тебе и никогда бы не сбежала, если бы ты любил меня…
Я не люблю его. Давно уже не люблю. Но мне так больно понимать, что он заберет меня у Илая. что он разлучит нас и окончательно сломает мою жизнь. Я пытаюсь достучаться до него. Но, видимо, зря. Потому что как только я произношу эти слова, он меняется в лице.
– Я не любил тебя, мразь?! – Костя дергает меня и отбрасывает в сторону. Отходит на несколько шагов. А я сжимаюсь в комочек от новой волны страха.
– Я не любил тебя?! Я забрал тебя из глухой деревни, когда ты осталась одна! Я приютил тебя и дал тебе все!
Он не слышит меня. Не способен услышать.
– И я была благодарна тебе! Всегда! Я никогда даже не смотрела на других! Ты спас меня, Костя. А потом убивал. Медленно, долгие годы! Ты лишил меня образования! Ты лишил меня жизни! Это ты избивал меня и насмехался! А я человек! Я не твоя вещь!
– Ты ушла от меня! Разве не так?!
– Я ушла после того, как ты в очередной раз пришел домой в невменяемом состоянии! После того, как ты схватил меня и перекинул через балкон на глазах у нашей дочери! После того, как ты держал меня за ноги и грозился отпустить, если я не признаюсь, с кем трахалась!
Он присаживается передо мной. По лицу текут слезы, я смотрю на него сквозь пелену. В его черных глаза полное сумасшествие. Смотрю вниз и вижу только свою боль. Ему кроме нее ничего не нужно.
Безнадежность и полный крах – вот что я чувствую. Он не отпустит. Убьет. И меня, и Илая. А я не могу допустить, чтобы пострадал еще один Нейман. Самый дорогой мне Нейман.
– Но я ведь был прав, – шепчет, водя пальцами по моим губам. Меня передергивает от его касаний. Никто, кроме Илая, не тронет меня. Никто, кроме него…
– Ты ведь убежала… а я искал. Несколько месяцев искал тебя, суку. А ты пряталась тут. Нашла себе новый хер и трахалась, да еще и дочь мою впутала в это дерьмо, – пощечина.
Я на полу, а он нависает надо мной. Не плачу. Во мне слишком много страха, чтобы дать волю эмоциям. Полная тишина, звенящая, напряженная.
Удар, еще и еще. Мне больно. Меня скручивает в комок , боюсь закричать. Не хочу, чтобы Ева это видела. Не хочу, чтобы дочка слышала все, что здесь происходит.
Он замирает. Выпрямляется, возвышаясь надо мной. Несколько секунд смотрит на меня…
– Бл*ть! Вот ты сама меня вывела! Я ведь не хотел! А ты начала! – выругался и отошел в сторону. Схватив с дивана мой телефон, стал набирать номер.
– Любимый, – произнес с едкой ухмылкой, читая то, как записан у меня в телефоне Илай. Сглотнул, сплюнув в сторону. Прямо на пол.