— Ты слишком хороша для него, Рита, — хрипло шепчет он, но до меня толком не доходит смысл этой фразы.
Я даже отдышаться не успеваю, как Богатырев сдирает с меня платье и купальник, заваливает меня на кровать и, подогнув мои колени, разводит их в стороны. Внутри все трепыхается, жаждет заполнения, невероятных эмоций, которые я не испытывала ни с кем, кроме него. Но он не торопится входить в меня.
Пройдясь по моему дрожащему телу взглядом, задерживает его на треугольнике и опускает туда лицо. В этот миг у меня перед глазами трещит ослепительная вспышка. Горячий язык Платона скользит промеж моих складок и проникает в налившиеся желанием глубины. Сначала легонько, потом все быстрее и глубже, он трахает меня языком так, что меня одолевают ощущения, будто грудная клетка вскрывается и выворачивается наружу. Сладкая боль, ноющая истома, тикающая пульсация во всех эрогенных зонах толкает меня запустить пальцы в мужские волосы и задвигаться ему навстречу. Вскрикивая, когда всасывает в себя мой клитор, я выгибаюсь дугой и бухаюсь на кровать, когда он отпускает.
Оргазм, сошедший на меня лавиной, напоминает извержение дремлющего вулкана. То, что Ден называл куни, не идет ни в какое сравнение с той фантастикой, что подарил мне Богатырев. Каюта перед глазами расплывается, превращаясь в одно разноцветное пятно. В ушах стоит звон, за которым не слышно ни музыки, ни плеска бьющих о борт волн, ни крика птиц на острове. Но я слышу шепот опускающегося к моему лицу Богатырева:
— Никогда раньше этого не делал…
Я с трудом распахиваю глаза, но тут же закрываю, потому что его язык вторгается в мой рот. Вот он — поцелуй Платона Богатырева. Сокрушающий, сметающий любые воспоминания всех прежних поцелуев, ломающий представление о ласках. Голодный, сексуальный, громящий и сшибающий с ног. Поцелуй, за который я готова навечно продать ему себя. Нет, отдать даром!
Обвив его шею руками, шире развожу ноги и позволяю ему вторгнуться в мои недра. Прилипаю к нему всем телом. Отвечаю на душащий поцелуй и чувствую, как мы сливаемся во что-то единое. Трахаемся так, словно это последний секс в нашей жизни и завтра уже не настанет. Ломающий стену отчуждения между нами, будто с рассветом мы не расстанемся. Стирающий все мысли и прочие чувства. Сужающий наш мир до этой яхты, этой каюты, этой постели.
Эта ночь становится самой длинной из всех, потому что мы занимаемся сексом не один раз. Отдыхаем, даже купаемся в озере, допиваем шампанское и трахаемся снова и снова. В каюте, на корме, на маленьком диванчике в носовой части. И эта же ночь становится самой короткой, потому что с рассветом мы возвращаемся на пристань, где меня уже ждет такси, а я впервые не хочу прощаться с Богатыревым.