— Ты щас с кем ходишь?
— С Наташкой.
— Это какая такая Наташка, не та, которая …
— Что значит какая? Какая дает, с той и хожу! Хрен ли думать.
А потом СССР начал разваливаться. Девушки узнали, что секс существует, что заниматься этим не только почетно, но и здорово. И проблема Наташ начала рассасываться. С доступностью девушек стало неоднозначно: с одной стороны, появились реэкспортные деффки, ну которые за свободно конвертируемую валюту. С другой стороны, над населением нависла безнадега: вместо любовно-постельного приключения или романтичного блуда на пленэре случайная фемина тебя могла оттрахать со всей пролетарской ненавистью как виновника августовского путча. Все тогда выучили слова «клитор», «коитус», «фрикции», все бросились оргазмировать назло этому миру и безнадеге, от которой впору выть. Дальше хуже. Некоторые девушки уже были готовы заняться этим за советские деньги. Или за еду. Ага, вот прямо ЩАЗ! Я за еду работаю всю смену, а она всё сожрет за полчаса еёйного же удовольствия? Ситуация с едой в зарождающейся России стала как с сортами водки в прошлом СССР — уже не спрашивали «что есть будем сегодня?», спрашивали «есть будем сегодня?» без деталей и глупых уточнений. Знакомый машинист поезда делился: «Мне в поездку жена собирает тормозок, а я за эту поездку получаю меньше, чем мой перекус стоит». То есть за работу он не зарабатывал на еду не то, чтобы семье, себе на обед не зарабатывал…
Но молодость еще не кончилась — приходилось выкручиваться. Не поесть можно день-два. А вот не возлюбить ближнего своего, точнее ближнюю — уши закладывает, зрение расфокусируется, короче, организм требует. Высшим пилотажем у парней стало пойти в гости к девушке и покушать за секс. Подозреваю, что порой ребят подкармливали из жалости, а не за выдающиеся достижения во вспашке зяби. Русские женщины, они загадочные. Эк меня кинотеатр на философию сподвиг. Родители, а пойдем покушаем, да я вас в поезд посажу! А сам по своим планам буду действовать.
Посетители, они как проблемы, по одиночке не ходят. Навестили родители, через три дня очередное явление Христа народу — товарищ Онегин. Что характерно, в штатском. Это насколько плотно они меня ведут, что уже пронюхали о том, как я сейчас одеваюсь. Но по порядку. Провожу вторую тренировку, дневную, в зал приходит Сычев. Жорж, там на трубке висит человек, тебя спрашивает. Меня звонок по телефону пока напугать не способен, иду и думаю — Иванов проснулся или из полка нашли и будут взносы канючить. Еще мысль в голову закралась, а вдруг с подъемных тоже платить надо? Это ведь не налоговая, в Финляндию от них не сбежишь, а сбежишь, так и там расстреляют. В таком игривом настроении аллокаю в трубу: