Мне под руку внезапно пролезает записка.
Отвлекаюсь на нее, рассматривая внезапно образовавшиеся любовные каракули.
— Что там? — с интересом спрашивает бармен.
— Там? — рассеянно переспрашиваю. — Там три ошибки в одной строчке, — сминаю листочек, вяло отметив, что не зря я всеобщий так старательно учила. — Так вот. Почему мужчины такие… ну вот такие. Когда вроде бы можешь утащить себе любого, но тот единственный, кого утащить реально хочется, даже поцеловать тебя не может без того, чтобы не заподозрить во всех грехах?
— A ты в тех грехах не виновна?
— Это уже совсем другой вопрос, — буркаю.
— А что, правда, так уж и любого можешь утащить? — лукаво прищурившись, смотрит на меня бармен, которому, видимо, тоже скучно.
— Пф, — пренебрежительно фыркаю, — покажи пальцем.
На лице мужчины расплывается такая коварная улыбка, что я сразу понимаю — меня сейчас будут ну очень активно использовать в своих целях.
— Видишь вон того красавчика? — кивает бармен мне за спину и немного вбок.
Оборачиваюсь, но перед глазами все так резко кружится, что я едва не проехала нужный угол обзора.
— Который? — лениво интересуюсь, еще до красненькой постановив, что все мужчины одинаковы, а следовательно, совершенно между собой не различимы.
— Тот, что в темно-синей рубашке с ослепительно белой улыбкой клеится к даме в черном.
Нахожу взглядом элегантную парочку.
— Смазливый, — киваю, заглатывая еще один стаканчик.
— Сможешь утащить его куда-нибудь так, чтобы он точно оттуда не вернулся?
Давлюсь еще одним бокальчиком и поднимаю на бармена сочувственный взгляд.
— Ты в курсе, что только что попытался стать организатором преступления? — осторожно спрашиваю. Не то чтобы мне самой что-то будет, а вот бармена жалко. Я же гуманная, в непродуманных преступлениях не участвую.
Бармен пожимает плечами, начиная протирать тряпочкой очередной стакан.
— Кто сказал? — меланхолично бросает в никуда. — Может, я, наоборот, хотел сделать парню бесконечно приятно, его такая девушка с собой утащит… и может быть даже не вернет…
— И за что ты его так? — спрашиваю, подперев подбородок рукой.
— Да были прегрешения, — туманно отвечают мне.
— А поподробнее?
Бармен делает вид, что печально задумывается, но еще один опрокинутый, чтобы не терять темп, бокальчик красненького делает меня еще более гуманной, и я спокойно жду, когда меня достаточно «впечатлят» и перейдут наконец к сути.
— Ты знаешь, этот юнец ошивается здесь не первый год…
— К сути, — прерываю.
Мужчина хмыкает, более не пытаясь разыграть трагедию.
— Он обрюхатил одну из моих девчонок официанток, напевая красивые дифирамбы, а потом отвел ее на аборт к непроверенному лекарю, у которого было подешевле, где она благополучно скончалась. Тебе как, достаточно, или еще пару таких историй рассказать?