Смотрю на него в полуприщуре. Ну вроде не врет, хотя у меня сейчас, конечно, несколько притупленное восприятие жизни. Проще говоря, туплю.
— Ну ладно, давай попробую его на зуб, — все-таки вяло тяну.
— Только осторожнее, он из этих ваших… инкубов.
Пренебрежительно фыркаю.
А то я не заметила, что у меня тут дальний собрат нарисовался. Вообще все мы изначально были одной расой, и все пошли от демонов, но со временем змеиные рода отделились от обычных суккубов, эволюционировав и став новой расой, а часть бывших соплеменников так и остались отдельной ветвью демонической расы.
Но у всех нас суть одна и та же: соблазнять и коварствовать.
Конечно, как и я вижу его, так и он видит меня, и на мои естественные чары в здравом уме инкуб поддаваться не будет. А значит пришло время посмотреть, что досталось нам обоим от предков.
Так, где тут пол?
Встаю.
А, нет-нет…
Встаю.
Пол качается. Ну ничего, естественная качка даже придает некий флер романтичности атмосфере похищения.
Настраиваюсь на природную магию, мягко погружаясь в себя. Теплые волны эмоций едва слышным шумом прибоя послушно окутывают с головой, лаская недоступный другим существам змеиный слух. Струны душ развернулись полотном перед глазами, подсвечивая ауры своих хозяев, но я все же крайне неправильная змейка с редкими проявлениями совести, которая не позволяет заглядывать в самое сокровенное из того, что только может быть у существ.
Старательно обходя взглядом друзей, ищу, слегка дезориентированная, свою жертву заново.
Неприятное сосущее чувство, будто я совершаю какую-то гадость, аналогичную копанию в чужом грязном белье, настойчиво бьет по голове молоточками, но я старательно его игнорирую, аргументируя тем, что в этот раз ну вот точно без этого никак.
Черные, липкие, заляпанные грязью струны выцеплять из толпы было неприятно, но радостно: сосредоточившись на одном объекте, уже не получится случайно задеть другие. А вот играть на этих струнах, стремясь поймать только одну, уникальную для этого существа мелодию, было уже куда менее радостно. Темные капли грязи, навешанные на чистую в общем-то когда-то душу, мешали услышать истину, фальшивили и сбивали темп. Утешало лишь одно: недоделанный инкуб даже не заметил прикосновения, словно был лишь отщеленцем рода, а не его законным продолжателем.
Одиночка, вынужденный таким образом зарабатывать себе энергию на жить?
Вероятно.
Но оправданием не является. Калечить других — всегда твой личный выбор вне зависимости от предложенных обстоятельств.
— Иди ко мне, — шепчу едва слышно, вплетая в голос чужую мелодию, зная, что вот он меня точно услышит.