Папа вздыхает.
— А что за массовое убийство змей, которое ты устроила в Храме?
— Они покушались на моего ректора! — шиплю.
— Не строй из себя защитницу, уверен, свои действия ты полностью осознавала и продумывала.
— Ты слишком хорошего обо мне мнения, — усмехаюсь.
Папа отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Астреныш… — тянет сурово.
— Ну хорошо-хорошо, да я прекрасно осознавала, что делаю, но сам понимаешь… — вздыхаю перед неприятными словами, — …это тебя не касается.
— To есть по-прежнему тайны? — папа горько усмехается.
— По-прежнему, — виновато утыкаюсь ему в рубашку.
— Расскажешь бабушке?
— Пока нет, — хмурюсь, — боюсь, это может привести к полной потери контроля над ситуацией. Бабушка… это бабушка.
Папа немного помолчал, не споря, но и не одобряя.
— Ладно, оставим пока это, — выдал преувеличенно бодрым тоном, — что думаешь насчет турнира? Кстати, я вам еще не объявил, но он состоится уже через неделю.
— Почему так скоро? — восклицаю.
— Академия драконов не сильно обрадовалась моему переходу, скажем так.
— И ускорила турнир?
— Да.
— Ох, пап, — тяну, набираясь храбрости, — а можно как-то устроить… чтобы я выступала не за свою команду, а команду соперников?
Папа не удивился, нет. Папа закаленный, он только вздохнул.
— Чисто теоретически можно воспользоваться конвенцией, согласно которой после войны змеи и драконы не могут выступать друг против друга в любой, даже игровой форме. Опять же, чисто теоретически Академия Драконов является официальным представителем драконьей власти на континенте, поэтому… шансы есть.
— А учитывая твои связи… — лукаво подталкиваю, прекрасно зная об этой конвенции. Но бабушка всегда говорила, что устройство мужчин наивно до простоты — они гораздо охотнее включаются в работу, если считают, что это исключительно их идея.
— Мои связи мной слишком недовольны в данный момент, — папенька морщится.
— Ну ладно, — грустно вздыхаю и якобы расстроено опускаю голову, пряча хитрую улыбку, — попробую сама разобраться, в конце концов это мои проблемы.
— Да нет, почему сама, — папенька задумчиво гладит меня по спине, — я все-таки попробую помочь.
О-о-очень коварно улыбаюсь.
А еще бабушка говорила, что мужчинам важна инициатива во всем — в том числе и в помощи. Вот если бы я просила, он бы начал сопротивляться, но расстроенная беззащитность действует куда коварнее.
В общем, змея по рождению и по жизни, да-да.
Еще немного поговорив о том, как там дела дома, мы разошлись вполне довольные друг другом.
Далее последовала серия экзекуций, состоящая из трех поединков подряд, где единственной моей задачей было вовремя кусаться. Но самой страшным событием выходного дня стала новость о том, что такие экзекуции теперь будут совершаться каждый день без права помилования (даже для тех, кто планирует выступать за другую команду). Более того, тем, кто несправедливо не помилован доставалось почему-то больше всех.