– Например? – рискнула я спросить, хотя в глубине души уже догадалась, что информация будет лишней для меня.
– Например, блюдо под названием Уджо Чхан, – с готовностью и каким-то странным предвкушением тут же приступила к кулинарному экскурсу соседка. – Готовится из большого, выловленного строго в определенный сезон, морского гада с щупальцами. Его едят живым, начиная с головы, тогда есть шанс, что спрут не задушит едока в процессе. Существует и другой вариант – разрезать еще живого головонога на небольшие кусочки и полить острым соусом. Еще шевелящиеся щупальца отправляют в рот, главное – тщательно прожевать, иначе щупальце может застрять в горле и перекрыть доступ кислорода. Бывали случаи смертельного исхода.
Есть мне перехотелось. Я сдержанно отложила вилку с ножом и схватилась за стакан с чаем.
– Еще есть блюдо, именуемое Чи Кха, – не замечающая ничего вокруг Мика продолжала с упоением делиться информацией. – В переводе означает «слезы». И знаешь, там действительно есть отчего плакать! Это мелко нашинкованная и протушенная в огромном количестве специй рыба. Она настолько острая, что далеко не все способны её даже попробовать. А половина из тех, кто отважилась потом в течении суток страдают от кровавой рвоты.
– Я так понимаю, жители Аттеры, в принципе, питают слабость ко всему смертельному и мучительному, да? – попыталась улыбнуться я.
– Демоны, что с них взять, – пожала плечами Мика, собирая с тарелки остатки подливки кусочком сдобной лепешки.
– Но там же не одни только демоны живут, – заметила я, прихлебывая чай. – Вроде бы…
– Нет, конечно, – согласилась Мика, – но как понимаешь, кто правит балом, тот музыку и выбирает.
– Но зачем есть еду, которая вызывает такие ужасные последствия? – недоумевала я.
– Ты про Чи Кха? – отставила соседка пустую тарелку в сторону, облизнув испачкавшиеся в соусе пальцы. – Я не знаю, может быть, им просто нравится страдать?
– Ага, то есть, страна состоит из мазохистов?
– Кто такие мазохисты? – тут же полюбопытствовала Мика.
– Любители получать удовольствие от боли, – кое-как сформулировала я, смутившись и попытавшись скрыть это за кашлем.
Но мое искусственное натужное покашливание тут же трансформировалось в настоящее, как только раздался голос, от которого у меня не то, что внутренние органы вздрогнули, а буквально все тело буквально охватило жаром, как при затяжной лихорадке.
– Боль здесь ни при чем, – лениво и насмешливо проговорил Сатус и выступил из-за дерева, – все дело в ритуале.
Его руки были небрежно сунуты в карманы, а в глазах блестела злость. Неторопливой походкой зверя, исследующего свои угодья, он прошелся и встал прямо перед нами.