Кто остался в городе, продолжали посещать ДОСААФ на Постышева, где учились автоделу и вождению, водную базу ТОФ на Набережной, где "плавали и ныряли", пока без акваланга и без воды, холодная была, зараза, но учебные часы шли. Для меня было важно это. На ТОФ нас ходило мало, но инструктору было начихать, сколько нас пришло. Солдат спит, служба идёт.
К июлю сдали зачёты ни начали нырять. Естественно не на воде, а в железном бассейне, глубиной один метр.
Компенсаторов плавучести, к которым я привык, не было, вот мы и приучались подбирать вес балласта. Хотя, какой там балласт?! Кроме трёх человек, пацаны были мелкие и толстых не было. А АВМ плавучести не давал от слова совсем.
– Наиболее часто задаваемый вопрос выглядит так, – вещал инструктор, – сколько времени можно продержаться под водой с этим, – водолаз ткнул пальцем в АВМ-1М, – или иным аппаратом.
Пацаны закивали головами.
– Ответ простой: "сколько воздуха закачаешь, столько и надышишь".
Инструктор, молодой парень старшина – запаса Серёга, прошёлся по площадке.
– Количество воздушной дыхательной смеси зависит от чего? – Спросил Серёга.
– От объёма и давления, – сказал я.
– Правильно, от объема, но от какого объёма?
– От внутреннего, – сказал я.
– Правильно, от внутреннего объема баллона. А сколько вдыхает человек?
– Они, – я показал на пацанов, – литров десять в минуту. Я – литров двадцать. Серёж, мы это помним. Помним и то, что в аппарате запас воздуха 2100 литров. Я могу в нём дышать на поверхности полтора часа…
– А…
– А на глубине десять метров один час. Дальше нас никто не пустит. Серёж, не давай хоть подышим. Или разбежимся.
Сергей вздохнул и поволок двадцатикилограммовый аппарат в железный ящик. Меня удивило, что этот аппарат имел минимальную положительную плавучесть. Я сказал об этом инструктору.
– В морской воде, да. Тем более тут на Тихом океане солёность высокая.
Подышали, опустив лицо с маской в воду. Для пацанов это уже было верхом счастья. На дне ящика лежали живые звёздочки, ползали крабики. Вода была относительно прозрачной, если не баламутить, но на десятерых прозрачности хватило.
Так постепенно мы осваивали водолазную науку. Скоро мы стали плавать с инструктором в паре. Тут же рядом бултыхались и ныряли пацаны без аквалангов, но в масках и с дыхательными трубками. Это было красиво. К концу лета мальчишки, кто хотел, плавали в лягушатнике под моим контролем самостоятельно, а инструктор выводил их и опускал на десятку. Из ящика имелся выход в заводь сразу на глубину семь метров и мальчишки торчали в этом "окне", наблюдая за погружением товарищей. Компрессор стучал не переставая.