Заговор Локкарта любовь, предательство, убийство и контрреволюция в России времен Ленина (Шнир) - страница 27

Но и это еще не всё. 9 февраля, всего через неделю после того, как Локкарт приступил к работе в Петрограде, Комитет по России британского правительства собрался в Министерстве иностранных дел, чтобы обсудить значимость трех портов. Капитан Алекс Проктор, который только что вернулся из Архангельска, сообщил собравшимся, что, хотя большевики будут возражать против оккупации этих портов союзниками, русский народ будет рад вторжению, поскольку презирает большевиков, называя их евреями и немецкими марионеткми. Однако у Проктора были далеко идущие планы (во время Второй мировой войны его интернируют из Британии за симпатии нацистам). Он объяснил, что из Владивостока японские войска могут «двигаться вдоль Сибирской железной дороги, достичь Вологды (северной вершины треугольника, две другие вершины которого — Петроград и Москва. — Примеч. автора [северо-восточной; Москва была южной вершиной, а Петербург — западной. Впоследствии именно Вологда, важный узел железнодорожной сети, соединяющий север с югом, а запад с востоком, стала на несколько месяцев «дипломатической столицей России»', из опасения захвата немецкими войсками Петрограда сюда эвакуируется порядка 11 посольств, консульств и миссий во главе с американским послом Дэвидом Р. Фрэнсисом. — Прглмеч. пер.}\ и никто не узнает об этом до их фактического прибытия». В то же время из Мурманска и Архангельска могли двигаться на юг — также в Вологду — французские и английские войска. Далее, объединившись с японцами и десятками тысяч русских солдат, бывших дезертиров, которые придут под их знамена, они смогут двинуться на запад и противостоять немцам [30].

Западная часть России

Какой бы фантастической ни казалась эта идея (а Локкарт и его друзья, узнав об этом, решили, что это фантастика — если не хуже!), она вскоре стала основным направлением политики союзников в отношении России. Ни на одном фронте не было надежды на решительную победу, и поэтому надежда на возрождение бывшего союзника Великобритании с востока одурманивала даже трезвомыслящих и реалистичных людей. Роберт Сесил, возглавлявший комитет в отсутствие своего кузена, министра иностранных дел, был убежден, что это «единственное реальное решение вопроса» [31]. Он тоже считал, что оккупация трех портов и, как следствие, восстановление Восточного фронта — это ключ к победе в Первой мировой войне. Главы правительств продолжат так думать даже после подписания Россией печально известного Брест-Литовского мирного договора с Германией 3 марта 1918 года [32].

На собрании, где выступал Проктор, не говорилось, что союзники подойдут к Вологде и должны будут сперва атаковать Петроград и Москву, свергнуть там революционный режим и только потом идти на немцев, но эта идея витала в воздухе. Атмосфера была пронизана презрением к большевизму, и все понимали, что падение их власти вполне возможно. Оставалось только ухватиться за контрреволюционную соломинку. Однако когда это произойдет, неминуемо возникнет ряд вопросов касательно Брюса Локкарта: зачем позволять ему гнаться за иллюзией взаимопонимания между союзниками и большевиками? почему бы не изменить его инструкции? а еще лучше — почему бы не вернуть его в Британию? [33]