Не то чтобы Хельга сомневалась в Вильхельме, но всё же она не могла угадать его мыслей и чувств. Она знала, что война меняет людей и что её жених, уйдя одним человеком, вернуться может совершенно другим.
Но она-то уж точно его не забудет и не разлюбит. Да и как можно забыть эти бездонные зелёные глаза, эти мягкие смоляные волосы, которые она так любила перебирать и гладить? Как можно забыть все эти жаркие поцелуи, которые они дарили друг другу, эти невинные прикосновения и слова, произнесённые шёпотом? Слава Богу, что Хельмут обо всём этом не знал… Из окон замка хорошо было видно весь сад, однако Хельгу и Вильхельма всегда укрывали листья и кроны плодовых деревьев, а ещё вечерний сумрак и закатные тени…
Вспомнив свидания со своим женихом, она наконец поняла, какую песню споёт для Эрики. Точнее, на самом деле петь она будет для Вильхельма, который сейчас так далеко, в холодных северных краях, рискует жизнью, сражаясь с иноземными захватчиками за свободу и мир… Он не услышит этой песни, но её услышит его сестра, и Хельга считала это не менее важным.
Но она не успела сообщить Эрике название песни — их уединение прервал встревоженный слуга. В его руках был запечатанный свиток пергамента, и Хельга смогла разглядеть на печати изображение льва. Значит, письмо от Хельмута! Хотелось надеяться, что в письме были радостные новости — что штурм уже прошёл, прошёл благополучно, присланные схемы пригодились и замок взят… Да даже если и нет, если брат решил написать перед штурмом — Хельга всё равно была рада весточке от него.
Она ощутила прилив волнения и прижала руки к груди, наблюдая, как герцогиня Эрика забирает у слуги письмо, ломает печать и разворачивает свиток. Однако её лицо почему-то не засияло радостью или восторгом… Она читала письмо и хмурилась, а в во взгляде её проступало смятение.
— Ваше превосходительство, что там? — подала голос Хельга — терпение лопнуло, а волнение превратилось в настоящий страх.
— Письмо для вас, моя дорогая… — вздохнула Эрика и протянула ей письмо. Было видно, как дрожали её руки и как нервно сверкал блик заходящего солнца на её перстне с аметистом. — Прочитайте, пожалуйста, сами. И держитесь.
Хельга взяла письмо, не зная, чего ей ожидать. Она затряслась, в глазах появились слёзы, хотя она не прочитала ещё ни слова. Оставалось лишь уповать на милость Господа и надеяться, что никаких страшных новостей брат не передавал… Но что же тогда так встревожило Эрику? Её тревога передалась Хельге, из-за неё стало одновременно холодно и жарко, и захотелось убежать и спрятаться, лишь бы не становиться свидетельницей чего-то страшного…