Из окна кареты виднелся лес: леди Виктория решила сократить путь и не поворачивать на границе на запад, к тракту, а проехать узкими лесными тропками. Дорога была не столь ровной, отчего карета то и дело подпрыгивала на ухабах, один раз они застряли в луже (шёл дождливый лакритис*, и погода стояла ужасная), но ни разу не напоролись на разбойников — и на том спасибо. Позже лорд Джеймс смеялся и уверял, что разбойников в нолдийских лесах не бывает: их быстро ловят, а их отрубленные головы выставляют всем напоказ, чтоб другим было неповадно.
Генрих помнил, как они с мамой стояли в главном зале Эори. Этот зал был светлее и шире, чем главный зал Бьёльна. Хотя теперь Генрих понимал, что подобные ощущения у него возникли оттого, что он был маленьким. Всё вокруг казалось ему больше, чем на самом деле: и замок, и Нижний город, и большой зал, и помост с тронами, на которых сидели лорд Джеймс и его жена, леди Лилиан. Это была высокая молодая женщина с добрыми серыми глазами и каштановыми волосами с рыжеватым отливом. Она была беременна уже семь лун, и её живот под тканью алого платья тоже казался огромным. Джеймс же, и сейчас сохранивший стать и мужскую резкую красоту, тогда не имел ни морщин в уголках глаз, ни усталости во взгляде; он буквально излучал жизнелюбие и силу, ведь ему было всего двадцать пять лет.
Возле лорда Коллинза сидел его брат, Джойс, тогда ещё не покинувший Нолд, чтобы стать наёмником. В те времена лорд Джеймс часто прислушивался к советам брата и позволял ему присутствовать на важных встречах и собраниях.
Маме явно не нравилось, что она стоит, а они сидят, да ещё и взирают на них сверху вниз.
Но леди Лилиан смотрела на Викторию с улыбкой и то и дело кидала ласковые взгляды на Генриха. А ему очень хотелось тогда взять маму за руку, хотя он то и дело одёргивал себя, сам себе напоминал, что уже не маленький. Но он волновался и даже, можно сказать, боялся, потому что лорд Джеймс, в отличие от своей жены, смотрел сурово и непроницаемо. И Генрих, чтобы показать, что он в свои двенадцать уже достаточно смел и решителен, тоже упрямо смотрел на него, не отводя взгляда до тех пор, пока сам лорд Коллинз не отводил свой.
— Стычки между Смитом и вашим Краусе — дело уже совсем привычное, — невесело усмехнулся он, когда леди Виктория разъяснила ему суть своей просьбы.
— Вы говорите прямо как мой муж, — закатила глаза она.
— Так, может, вашему мужу лучше знать, как поступать? — парировал Джойс.
Виктория взглянула на него уничижительно.
— Мой муж даже не потрудился приехать сюда со мной, — вздохнула она, поправляя смоляную косу, перевитую зелёной лентой. — Но он… он не хочет с вами ссориться и воевать, как и все мы.