Едет девушка на велосипеде, впереди бежит ее собачка: беленькая, кудрявенькая, черные глазки, как пуговки на белой шкурке.
Собачка медлит и рассеянно озирается на хозяйку.
– Ты что, не понимаешь, что такое налево? – в голосе хозяйки слышна угроза.
Собачка вздрагивает своим крохотным тельцем и тут же поворачивает налево.
Подхожу к озеру, мое внимание привлекает стоящая на коленях у самого озера бабка, на берегу и у воды собрались утки, бабка замерла с протянутой к ним рукой, в которой зажат большой кусок булки. Бабка смотрит на уток, утки – на бабку, и там и там – недопонимание.
– Утки – не голуби, они не клюют с рук, вы кидайте им булку маленькими кусочками: да помельче, помельче, – обращаюсь я к ней.
На улице не лето, всего-то пару градусов тепла, и меня больше удивило не то, что бабка предлагала уткам полбатона, а то, что она в такой холод преспокойно стоит на коленях на подмороженной земле, а меня, укутанную, знобит.
Масочный режим
Захожу в аптеку, в очереди впереди меня стоят трое, все в масках, входят два парня, один становится за мной, он держит маску у лица, прямо как на венецианских карнавалах, не одевая, а то прикладывая, то отводит от лица. У его приятеля маски нет, похоже, что они нашли маску на улице, и совсем близко к лицу подносить ее опасно. К тому же от парня невыносимо, до тошноты, несет луком. А у меня слишком чувствительный к запахам нос, да и желудок реагирует на неприятные запахи, не спрашивая даже моего разрешения.
– Пожалуйста, если это возможно, оденьте маску, – обращаюсь очень вежливо я к молодому человеку. – Ну, невозможно несет от вас луком, а у меня и так язва!
– Это не лук, это посвежее, – отвечает тоже чрезвычайно вежливый молодой человек, как бы прикрывая рот маской.
Спортсмен
В Сосновке золотопад – все дорожки усеяны желтыми листьями.
С каждым дуновением ветерка, все новые листья, рисуя радостную картину увядания, высоко взлетают над деревьями, отрываясь от почерневших веток, долго кружат в воздухе, ловя тонкие лучики осеннего солнца, подвешенного над самими кронами деревьев.
Я всегда завидовала природе: ее золоту увядания, красоте ее серебренного зимнего наряда, ее сладкому пробуждению весной, и ее вечной цикличности.