— Привет, — первой заговорила девушка.
— Здравствуй, — прозвучало куда-то в сторону, потому что он не нашел в себе силы посмотреть ей в лицо.
Было стыдно.
Паша отлично помнил, ночь своей самой большой ошибки и то, как повел себя по отношению к Кире. И пусть она сама была не против, вела себя открыто и раскованно, он знал — Анисимова рассчитывала на большее чем просто секс на одну ночь, он ей нравился и может быть больше чем он предполагал. Только вот его это никак не волновало. В тот вечер он почти не соображал, лишь изредка сознание порывалось вернуться в строй, и в те редкие минуты он вспоминал Полю, и ссору накануне. Она плакала, и кричала о том, как ненавидит день, когда встретила его и жалеет, что связалась ним. Вспоминая обидные слова, он злился, ему становилось тошно. А потом, кажется, кто-то из парней, он уже и не помнил кто, выудил непонятно откуда травку.
Все курили и он тоже, хотя никогда не был сторонником этого, даже спиртное не особо жаловал, но тут как говориться сам Бог велел.
В какой момент Кира стала крутиться возле него слишком близко, он по сей день не мог вспомнить, лишь то, что после очередной затяжки сладковатого дыма он вдруг стал везде видеть Полину. Буквально каждую девушку, что подходила к нему он, будучи совершенно не трезвым, принимал за свою. Вместо Киры, которая терлась рядом больше других, ему постоянно мерещилась Полина. И там в его воображении она смеялась, болтала ему на ухо всякие милые глупости, обнимала его, целовала даже, правда довольно скромно — в уголок губ. Но ему было достаточно и этого, чтобы кровь тут же разгорячилась, взбудоражив в нем нешуточное желание. И тогда он утащил ее в одну из свободных комнат. Они утром сильно поругались, сказали друг другу много лишнего, но очень скоро они помирятся, ведь Полина была рядом и она улыбалась, нежась в его руках, отвечая на нетерпеливые поцелуи, тем самым распаляя его еще больше.
Все закончилось, так толком и не начавшись, словно кто-то с силой сорвал с него приятное наваждение, и уже в следующую секунду одно лицо сменилось другим. А он не понимал, что происходит, остановился, сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд на лице, но ничего не входило. Любимые черты лица ускользали от него, и вот уже Паша ясно осознавал, что целует не те губы, что глаза и изгиб бровей другие, да и взгляд у Полины в такие моменты бывал томным, с поволокой, а тут более отчетлив, трезв.
Уход Киры помнил тоже скупо, кажется, он выставил ее за дверь, испугавшись того что натворил, или же она сама ушла разгневанная, напоследок громко хлопнув дверьми, да так что ручка едва не сошла с места. А он остался. Домой в том состоянии ехать не решился, Поля бы сразу все поняла, остался и до самого утра не выходил из комнаты. Спал. Вот только дверь не запер.