За ночь Ригер изнасиловал Лану ещё дважды. Он больше не говорил с ней, просто грубо брал сзади, постанывая от удовольствия. Лана больше не кричала, лишь тихонько скулила, когда становилось совсем больно. В такие моменты Ригер хватал её за волосы и с силой вдавливал лицом в подушку, не давая дышать. Похоже, боль Ланы его раздражала.
К утру Ригер ушёл, оставив Лану на мокрых простынях, пропитанных кровью, потом и спермой. Лану трясло будто в лихорадке, но она старалась лежать неподвижно, боясь шелохнуться, хотя давно уже была в комнате одна. Лана не сомкнула глаз до рассвета.
Рано утром в комнату вошла толстая женщина средних лет по имени Фэлла и тронула Лану за плечо.
– Просыпайтесь, госпожа. Господин велел привести вас к завтраку, – она заботливо помогла Лане сесть. Служанка совсем не выглядела удивлённой.
– Я не хочу, – Лана попыталась оттолкнуть Фэллу, но та держала крепко.
– Что вы, госпожа, – ласково начала Фэлла. – Это нужно. Господина Ригера злить нельзя. Иначе он накажет и вас, и меня.
– Накажет?
– Выпорет, госпожа. Пожалуйста, давайте не будем его злить, – в голосе Фэллы появились умоляющие нотки.
Мысль о порке заставила Лану содрогнуться. Пороли её лишь один раз – в четырнадцать лет, когда Лана провела ночь вне замка. Она убежала с Кисой, дочерью поварихи, на Праздник Огней, чтобы посмотреть, как новобрачные крестьяне прыгают через костры. Мать Настоятельница была в бешенстве.
Фэлла увлекла принцессу в ванную. Внутри у Ланы всё болело, будто кто-то расцарапал влагалище ногтями. Тело бил озноб, а руки и ноги были такими холодными, что девушка едва ощущала собственные пальцы.
Служанка помогла Лане забраться в каменную купель. Тёплая вода притупила боль, мышцы слегка расслабились. Лана заплакала. Эмоции сбились в тугой пульсирующий комок, подступили к горлу, мешая дышать. Лана не могла точно сказать, плачет она от обиды, горя, боли или чего-то ещё. Просто было невыносимо плохо.
– Ну-ну, перестаньте, госпожа, – служанка протирала спину Ланы мочалкой. Тёплая вода стекала вдоль позвоночника, но Лана почти её не чувствовала. – Всё пройдёт. Как говорится, стерпится-слюбится.
Лана вздрогнула и вскинула на служанку круглые глаза. Слова Фэллы казались ей бредом. Что стерпится? Что слюбится? Ригер купил её как товар на рынке, он взял её силой, обманул доверие! Он её дядя, в конце концов! Разве так поступают с племянницами?
Фэлла истолковала её взгляд по-своему.