Он отвел с лица выбившуюся из-под резинки длинную золотистую прядь, и добавил уже нормально:
— Ты можешь звать меня Тисом, если тебе кажется, что Гвин Ойшинс звучит слишком обычно.
— Тис, Рябина, Ива. Вы часто называете себя по названию деревьев?
— Почему нет? В этом есть смысл, который необходим имени.
Анна прожевала кусок пиццы, обдумывая сказанное. Тесто было суховатым, чего и следовало ожидать в дешёвой забегаловке для копов.
— Тис ведь ядовит, — проговорила она наконец. — Рвота, понос, судороги, удушье, нарушение сердечной деятельности. Возможна смерть.
Гвин Ойшинс улыбнулся и молча развел руками.
Анна хмыкнула. В рослом золотоволосом красавце с первого взгляда сложно было заподозрить какой-то ядовитый подвох. В отличие от мертвой Ивы. Или даже от Дэйва.
Она глянула на сида в упор:
— Вы знаете, кто убил её? Вашу пророчицу.
— Не знаю достоверно, — взгляд Тиса стал тяжелым. — Но догадываюсь. У неё был приёмный сын, человеческое дитя. Она звала его Тростник. Он ушел из её дома, так говорили. — И что теперь?
— Поглядим. Раньше мне случалось быть тем, кто определяем меру справедливости, но теперь всё иначе. Если ты хочешь спросить о чем-то, спрашивай сейчас. У вас перерыв заканчивается через двадцать минут.
Греймур резко выдохнула и отодвинула от себя тарелку с недоеденной пиццей.
Спросить ей хотелось. Очень много чего спросить. И о том, когда у неё, наконец, закончатся глюки, и о пророчествах баньши, и о Дэйве, и о заклятом золоте. Анна задумчиво повертела в пальцах вилку, и решила, что о Дэйве она не будет спрашивать ни при каких обстоятельствах. Проговорила, тщательно подбирая слова:
— Она хотела, чтобы я нашла того, кто её убил. Заставила меня видеть кровь на руках убийц. Говорила, что вода в Лох-Тара станет красной, если я этого не сделаю. Я до сих пор вижу кровь иногда. Как на этом золоте. Или у тебя на руках.
— Я убивал и не раз, так что на моих руках и в самом деле достаточно крови, — Тис криво усмехнулся. — А вот о том, чтобы баньши отдавали часть своей силы кому-то другому, даже после смерти, я не слышал ни разу. Может быть, у неё это получилось потому, что ты и так стоишь между живыми мертвыми.
— И когда это закончится? — Анна поморщилась. Такая трактовка её работы… напрягала.
— А есть необходимость, в том, чтобы закончилось? — серо-голубые глаза сида были просто удивительно цепкими и острыми. — Здесь Граница. Здесь многим стоило бы научиться видеть чуть больше.
— И что Ива теперь?
— Она похоронена, а над могилой растёт рябина. Когда она зацветет, Ива до конца утратит власть над живыми.