От взгляда на беднягу просто сердце разрывается. Начинает он фразу довольно дерзко, а потом за секунду теряет контроль. Сколько ему может быть: двадцать четыре, двадцать пять? Это видно по состоянию кожи, по волосам, которые уже начинают умеренно редеть, потому что в остальном, да еще издалека, со щетиной и в кожаной куртке он выглядит просто исхудавшим подростком, одним из тех жителей провинциальных городков, которым нужно больше заниматься спортом.
– Ах, какое неудачное использование времен, Кантавилла. Будь мы в романе Агаты Кристи, из ваших оговорок уже бы сделали вывод, что вы вашу тетю и убили. – Интересно, это Берганца так развлекается, играя как кот с мышкой? Кантавилла стонет и уже, похоже, находится на грани срыва. – Вы никогда не читали «Смерть лорда Эджвера»? Там есть один момент, знаете, где утонченные аристократы ведут приятную беседу о том о сем… – Кантавилле сейчас больше всего хочется разразиться серией криков: «Я не хотел! Не хотел так говорить!», но ему не хватает храбрости прервать комиссара, который, похоже, глубоко убежден в важности этого литературного примера, в который он сейчас углубляется. Хорошо, теперь сомнений нет: да, он так развлекается. – И тут кто-то мельком упоминает «суд Париса»… Вы знаете, что такое «суд Париса», Кантавилла?
– Конечно, знаю, – хрипит бедолага.
Но Берганца, естественно, собирается все равно ему объяснить.
– Как известно, речь идет о сюжете из древнегреческой мифологии, когда молодой Парис должен был выбрать самую прекрасную из богинь, Геру, Афину или Афродиту, и вручить золотое яблоко в качестве приза. – Комиссар неторопливо выпускает очередной клуб дыма и, заметив, что Кантавилла тем временем уже прикончил свою сигарету, протягивает и прикуривает ему еще одну.
– Возвращаясь к нашему роману Кристи, одна из присутствующих перепутала имя «Парис» с названием города «Париж» и неосмотрительно заметила, что теперь мнение Парижа в вопросах моды уже имеет не такое большое значение, как решения Лондона или Нью-Йорка. – Тут он вдруг предостерегающе поднимает палец. Кантавилла подпрыгивает на месте, ожидая чего-то ужасного, и вцепляется в новую сигарету как в спасательный круг. – Заметьте, – продолжает тем временем Берганца, полностью владея собой, – что эта двусмысленность между «Парисом» и «Парижем» возможна, только если читать роман на языке оригинала; отсутствием заметного успеха в Италии эта достойнейшая работа Агаты Кристи обязана долгой истории неуклюжих переводческих попыток.
Кантавилла выглядит так, словно его измотанные нервы вот-вот не выдержат. Двое агентов по бокам терпеливо молчат, привыкнув к методам работы своего начальника. Похоже, только меня одну эта мини-лекция искренне заинтересовала. Боже, мне почти хочется позвать Моргану и попросить его повторить все еще раз для нее.