Спасибо, Риккардо. Так любезно с твоей стороны подсказать мне способ тебя уничтожить.
На самом деле это немного напоминает анекдоты, где верная, чистая как снег жена изменяет ревнивому мужу-параноику только в качестве одолжения, чтобы он не казался таким идиотом.
Мой бывший молодой человек (решаю про себя, что уже могу называть его так: конечно, наши отношения не закончились настоящим официальным разрывом, но, думаю, отправить партнера в полет головой в навоз на глазах всей нации – вполне подходящая замена) в разочаровании разводит руками, и скрученный журнал, сжатый в ладони, со свистом рассекает воздух. Ерошит волосы. Хуже, дергает, чуть ли не вырывает.
– Вани, ты разрушила мою жизнь, – говорит он.
– Да брось. Ты вообще благодарить меня должен, наконец-то ты поставил свое имя под чем-то, что действительно твоя работа. И потом, признаться десяти миллионам женщин в том, что на самом деле о них думаешь, – не самое худшее, что могло с тобой случиться. Хуже всего было бы облысеть. Но это за пределами моих возможностей, так что пришлось смириться с запасным вариантом.
Риккардо выглядит раздавленным. Вся прежняя бравада будто испарилась. А попытки изображать невинность – нет: в чем бы он себе мысленно ни признавался, у него вид человека, убежденного, что цена расплаты слишком высока. Ах, Риккардо, это так не работает. Не виновный определяет себе наказание. Даже, сказать по правде, не потерпевшая сторона, но иногда, когда речь идет о таких, как я, нужно уметь превращаться в импровизированного палача, потому что, если рассчитывать, что кто-то поднимет свой меч ради тебя, можно прождать целую вечность.
– Вани, – произносит Энрико, и, клянусь, голос у него грустный, словно ему действительно жаль. А. Вот оно что. Ладно. Я готова. И знаю, что меня ждет.
– Вани, ты сама виновата и знаешь об этом. Мне ничего не остается, как уволить тебя, – торжественно вздыхает он. – С этой минуты ты отстранена от должности без выходного пособия, и скажи спасибо, что на тебя не напишут заявление в полицию за… ну, за клевету или что-то такое. Твоему преступлению точно есть определение.
На последнюю фразу я могу только улыбнуться. Энрико, похоже, замечает полное отсутствие признаков беспокойства с моей стороны и снова обессиленно фыркает.
– Что ж, справедливо, – киваю я. – Конечно, это очень печально. Знаешь, а я как раз вчера закончила книгу Бьянки. Какая жалость, у меня в руках очередная курица, несущая золотые яйца, а ты этим шансом воспользоваться не сможешь. Но, что поделать, я понимаю твое решение.