Поговорили о делах, о том, что в Германии, как и в России, да и в остальной Европе воцарился настоящий культ технических видов спорта. Самолёты, мотоциклы, а с недавних пор ещё и автомобили, стали просто культовыми предметами, а их обладатели божествами. Началось даже стихийное формирование клубов: люди вскладчину покупают самолёт или мотоцикл, изучают его устройство, обслуживают и по очереди водят или летают.
- Вильгельм, а почему бы, нам не создать сеть сети мотто и аэроклубов под собственным патронатом?
- Прекрасная идея! И где же мы создадим первый аэроклуб, в Петербурге или Берлине?
- Вильгельм, а давай сделаем не по-Вашему и не по-моему?
- Как это?
- Мы создадим первый в мире аэроклуб в Стамбуле!
- Прекрасная идея!
И вот мы снова в знакомом поезде, движемся в Одессу, где нас ожидает пароход, который довезёт нас до Стамбула. В салон-вагоне собрались мы с Вильгельмом и офицеры нашей свиты. Кто-то курил, сидя на угловом диване под вытяжкой, кто-то смаковал вино, двое играли в шахматы, и ещё четверо наблюдали за их игрой. Народ культурно проводил время. Мы с Вильгельмом сидели как бы со всеми, но совершенно отдельно: казалось бы, хлипкая, декоративная решёточка, увитая неизвестной мне зеленью, надёжно глушила все наши разговоры.
- Вильгельм, скажите, а чего Вы ждёте от нашего визита в столицу Блистательной Порты?
- Трудно сказать, Пётр. С одной стороны, я принц, но с другой стороны деду наследует мой отец, поэтому турецкие вельможи и политики посмотрят на меня с интересом, но серьёзно в расчёт не примут. Так что мы с тобой совершаем ознакомительную поездку без серьёзных последствий.
- Хм… В этом отношении, я являю собой нечто ещё менее значимое: я практически не имею никаких прав на престол.
- Зато Вы, Пётр, известный изобретатель и преуспевающий промышленник.
- Промышленником являетесь и Вы, Вильгельм.
- Я, наконец, понял Ваш вопрос, Пётр.
Вильгельм замолчал и потёр ладонью лоб. Любопытный он человек: твёрдый, умный, очень способный. Очень тактичный. К примеру, моё имя он произносит по-русски «Пётр», в то время как все знакомые мне немцы говорят: «Питер». Русское произношение имени он выучил после единственной моей оговорки, когда я сказал, что мне приятнее слышать своё имя по-русски.
- Нас ждут весьма тяжёлые времена, Пётр. – заговорил Вильгельм – Некоторые специалисты предсказывают обострение экономической борьбы между нами и Великобританией. Скорее всего, эта борьба перерастёт в открытое противостояние, а далее в войну.
Ничего себе анализ! Не ожидал такого от простого принца из девятнадцатого века.