– Служивый, ты вообще кто такой? Если посыльной Центра, я кому-то там не завидую. Чем они думали, эту хрень затевая!? – Степанов вызывающе откинулся на спинку стула. – Какого раскомандовался? Мне никто о подсадных не сообщал! А звонили бы, послал бы туда, куда Макар телят не гонял! После чего купил бы каждому поваренную книгу. Вместо месячной зарплаты, а то и двух. Посуду мыть… Может подмывать еще!?
– Не устраивает – добро пожаловать в «Матросскую тишину», где тебя ждут, не дождутся, Степанов. С моим бортом и доставлю, – бесстрастно заметил служивый, вытаскивая левой рукой зубочистку.
С зазором в секунду его правая метнулась к Степанову и заломила пальцы одной из ладоней. Раздался рык, от которого Алекс вжал голову в плечи и сдвинулся в сторону от служивого, сидевшего рядом. Тем временем подполковник несколько ослабил хватку, вследствие чего Степанов сменил рык на протяжный стон.
– Так вот, сегодня по кухне дежурный ты, – назидательно бросил, оказалось, не широкого профиля эскорт, а матерый костолом. Затем отпустил поврежденную руку, одновременно хлопая Степанова по плечу. Сеанс показательной порки завершил словами:
– Расходимся. Через час-полтора я к каждому зайду. Но ты, Степанов, пока наводишь блеск. Зубной щеткой – необязательно. Время пошло.
Алекс с опаской встал со стола и неуверенно осматривался. В конце концов, потянулся к своей тарелке, нацелившись прибрать после себя. Но был остановлен жестом подполковника: не твоя, мол, печаль.
Алекс поочередно кивнул сотрапезникам, надо полагать, так благодаря за компанию, и бочком, точно сливаясь с пейзажем, устремился к себе. За свою пеструю, порой за гранью риска жизнь он не соприкасался со столь изощренным насилием, свидетелем которого только что стал. В результате банально струхнул, но куда трагичнее – совершенно запутался. Кто его похитители? Влиятельная политическая сила, оппонирующая Кремлю и потому в той или иной мере предсказуемая? Или шайка социопатов, которая задумала сорвать за его персону куш, на каком-то этапе отправляя к праотцам?..
Алексу захотелось спрятаться, укрыться. Как ни парадоксально, в качестве такого убежища ему представился следственный изолятор немецкой контрразведки, беспристрастность норм которого контрастировала с воцарившемся в его жизни произволом. Но для оного он персона нон грата как всякий неписаного закона дурак, невольно поломавший стоившую немалых усилий операцию.
Забравшись в свой номер, Алекс плюхнулся в кресло и какое-то время переводил взгляд с одного колена на другое. Между тем каких-либо внятных мыслей за собой не замечал.