Алекс торопливо облизался, после чего застыл с полуоткрытым ртом, точно при вчерашней газовой атаке. Только тогда мозг был словно рубильником отключен, а сегодня – ослеплен невероятным открытием.
Последнее время Алекса то и дело покалывало, что в его феерии явно что-то не то – она не втискивается в самые растяжимые рамки допустимого. Ведь у детективщиков обострен инстинкт реализма – он, можно сказать, основной параметр дарования. Не ощущая мироздания на тактильном уровне, не купить читателя на свои придумки. Вся остросюжетная проза зиждется на иллюзии достоверности. Ее конструкции – продукт придирчивых тестов на логический разрыв.
Так вот, в осмыслении авантюры, его пленившей, Алекс то и дело упирался во рвы, преодолевать которые, не включив фантазию сочинителя, не выходило. Шла бы речь о чем-то второстепенном, этим можно было пренебречь: без отслаивания чешуи до мякоти истины не докопаться. В его же истории – избыток логических сбоев, пусть не лишенных обаяния обманчивой достоверности.
Главное: вероятность знакомства президента с его творчеством – и не вообще, а с точечным исследованием – стремилась к отрицательной величине. То есть не просто хромала первопричина его найма, ее не удавалось рассмотреть в начальной, приземленной оптике. Ибо любая домысливаемая – от лукавого.
Сложившееся сей момент уравнение говорило: в его авантюре никакой органики не было и быть не могло. Он не более чем марионетка, неким демиургом подобранная для передела института власти. Функция марионетки: подсадить президента РФ на определенные представления, эксплуатируя его юридическую уязвимость в связи с истечением мандата на власть.
Поскольку зависимость состоялась, наступил цикл ее манипулирования, суть которого – удерживать президента в некоем психологическом ошейнике. Как? Очень просто: отсечь его от иглы индокринации, то есть изъять конфидента-советника. Тут тебе и сверхчувствительный удар по престижу сакральной власти, и физическая ломка.
При этом дерзость и размах провокации изумляли: надо же, ментально захомутать владыку седьмой части суши! Между тем напрашивалось, ввергая в унынье: для столь грозной когорты заговорщиков судьба подсадного сродни канцелярской принадлежности, как правило, одноразового пользования…
Таков был не прогноз, а, ему казалось, отутюженный до стрелок факт.
– Что я должен делать? – обреченно спросил Алекс, будто выбрасывая белый флаг перед раздавившим его открытием.
Между тем действий от Алекса не ожидалось, разве что попрактиковаться в экскурсе в советское прошлое. Ибо Борис поведал Алексу новую, отдающую нафталином авантюру президента, который, оказалось, вознамерился изнасиловать российскую конституцию. Причем самым наглым в своем примитивизме образом: обнулить предыдущие каденции, законодательно закрепляя свое право избираться еще два срока. Над этим в режиме жесточайшей секретности якобы трудится весь его аппарат.