Примерно через четверть часа зазвонил телефон. Я снял трубку. Это был Джепп. Иван вышел из квартиры, неся большой узел. Он прыгнул в ожидавшее его такси – и началась охота. Иван явно старался оторваться от своих преследователей. Наконец ему показалось, что это удалось, и он поехал к большому пустующему дому в Хампстеде. Дом тут же окружили.
Я пересказал все это Пуаро. Он лишь посмотрел на меня, как будто едва слыша, что я говорю. Он держал перед собой открытую книгу.
– Послушайте-ка, друг мой... Вот это – дебют Руи Лопеса. 1. e2-e4 e7-e5; 2. Кg1-f3 Кb8-c6; 3. Сf1-b5... Далее возникает вопрос, какой ход лучше для черных. Здесь уже несколько вариантов. И именно третий ход белых убил Гилмора Вилсона, Сf1-b5. Именно третий ход... Вам это о чем-нибудь говорит?
Я не имел ни малейшего представления, о чем это он рассуждает, и так ему и сказал.
– Представьте, Гастингс, вы сидите вот тут в кресле и слышите, что дверь внизу открылась и захлопнулась. Что вы подумаете?
– Наверное, что кто-то вошел или вышел.
– Да... но у вас всегда будут два возможных ответа: кто-то вышел – или кто-то вошел... А ведь это полностью противоположные вещи, Гастингс! Но если вы избираете неправильный ответ, вскоре появится небольшое логическое несоответствие и покажет вам, что вы взяли неверный след.
– Что все это значит, Пуаро?
Пуаро, преисполнившись энергии, вскочил на ноги.
– Это значит, что я был полным идиотом. Быстрее, быстрее, в Вестминстер! Мы еще можем успеть!
Мы поймали такси. Пуаро ничего не отвечал на мои взволнованные вопросы. Затем мы бегом взбежали по ступеням... На звонки и стук никто не отвечал, но, прижавшись ухом к двери, я услышал звучавшие в квартире доктора Саваронова приглушенные стоны.
Портье в холле имел запасной ключ и после небольшой заминки согласился дать его нам.
Пуаро сразу бросился в дальнюю комнату. Пахнуло хлороформом. На полу лежала Соня Давилова, связанная, с кляпом во рту и куском ваты, накрывшим часть лица. Пуаро отшвырнул его и попытался привести девушку в чувство. Вскоре прибыл врач, и Пуаро передал пострадавшую под его опеку, а сам отошел в сторону вместе со мной. Никаких следов доктора Саваронова в квартире не обнаружилось.
– Что здесь произошло? – в полном недоумении спросил я.
– Произошло как раз то, о чем мы с вами говорили: из двух возможных выводов я сделал неверный. Вы ведь слышали: я говорил, что любой девушке нетрудно было бы изобразить Соню Давилову, потому что они с дядей не виделись много лет?
– Ну, и?..
– Ну, и противоположное точно так же верно. Кому угодно нетрудно было бы притвориться ее дядей.